Борьба советских органов государственной безопасности с Организацией Украинских Националистов. Часть 2
Вернуться назад Комментировать
В инструкции бандеровского провода ОУН для организационного актива на Украине в период войны, разработанного также в мае 1941 г., был и раздел «Отношение к немецкой армии».
В нем указывалось, что немецкие войска должны восприниматься как войска союзников, но желательно взять власть перед их приходом и заявить немцам, что украинская власть уже создана и готова войти в приязненные взаимоотношения с союзниками для сотрудничества и совместной борьбы с «Москвой».[53] Также говорилось, что необходимо часть актива присоединить к немецким войскам для работы в Центральной и Восточной Украине. При неприятии немцами украинской власти и применении силы уступить, но в юридическом плане власть не передавать — т. е. фактически «зацепиться» за нее. При невозможности создания регулярной армии и дальнейших совместных действий с немцами — стараться реорганизоваться в городскую милицию.[54]
Примерно в это же время был разработан единый генеральный план повстанческого штаба ОУН, четко ориентированный на вооруженное восстание в связи с началом войны против СССР.[55]
Все эти документы датируются маем 1941 г. Напомним, именно 15 мая 1941 г. была одной из первых намеченных дат нападения Германии на СССР, а в немецкой военной разведке (абвере) была создана группа «А», которая отвечала за подготовку диверсионных актов и работу по разложению в советском тылу. Руководил этой группой уже упомянутый нами полковник Эрвин Штольце, показания которого мы и цитировали выше.[56]
Надеялось ли руководство ОУН на определенные преференции со стороны немцев?
На допросе арестованный отец С. Бандеры священник Андрей Бандера показал, что в беседе с ним зарубежный эмиссар от сына А. Турчманович (встреча состоялась в августе 1940 г.) заявил:
«...Ждать помощи от немцев или итальянцев достаточно рискованно, ибо и те, и другие заботятся только о своей выгоде, а не о дальнейшей судьбе украинских националистов...»[57]
Возникает закономерный вопрос: на что они надеялись? Вернее, почему не отказались от сотрудничества?
Данные о работе оуновских функционеров на нацистские спецслужбы стали появляться у советских органов госбезопасности еще с весны 1940 г.
Именно в этот период один из агентов госбезопасности сообщал о группе, прибывшей из Германии с целью осуществления подрывной работы на территории Станиславской области.[58] В сообщении указывалось, что агенты забрасываются как для работы в националистическом подполье, так и для выполнения «шпионско-разведывательной работы в пользу Германии» и перечислялись восемь активных участников Организации украинских националистов, окончивших разведшколу Кригера в г. Криница. В списке — Мартынец, служивший в шуцполиции, а с 1943 г. работавший референтом по мобилизации украинцев в дивизию СС «Галичина», Ясинский, в 1942—1943 гг. служивший в гестапо, а с 1943 г. — в дивизии СС «Галичина», Василь Бандера — родной брат Степана Бандеры и уже упомянутый Александр Луцкий — один из близких соратников Бандеры.
25 апреля 1940 г. в докладной записке УНКВД по Волынской области в связи с работой присланной на Волынь оперативно-чекистской группы указывается, что один из допрошенных — Гайдюк — признался, что он является одним из руководителей организации Волынской ОУН и 20 марта 1940 г. был переброшен руководством ОУН при участии гестапо в СССР с целью проведения повстанческой и шпионской деятельности.[59]
В ориентировке УГБ НКВД СССР от 17 мая 1940 г. о современном положении в ОУН сообщалось:
...«ОУН» при полной поддержке германских правительственных кругов, в контакте с разведывательными органами ведет усиленную работу по подготовке отторжения Украины от Советского Союза и установления буржуазного государства с фашистским управлением. Вооруженное выступление против Советского Союза намечалось на весну 1940 года...
...Деятельность всех закордонных ОУНовских организаций направляет Краковская «краевая экзекутива ОУН» (провод «ОУН») во главе с полковником СУШКО, ДОНЦОВЫМ и СТЕФАНОВИЧЕМ, которая непосредственно связана с германскими правительственными кругами и разведывательными органами (Гестапо)...
...ОУНовскими организациями совместно с немецким командованием формируются специальные воинские части, отряды из украинского населения, организуются так наз. «таборы». Молодежь вербуется в специальные школы — дружины, где под руководством немецких офицеров проводится усиленная военная подготовка...
...Значительное количество активных ОУНовцев официально состоит на службе в немецких разведывательных органах. «Гестапо» ведет вербовки ОУНовцев для шпионско-диверсионной и террористической деятельности, которые в большом количестве выбрасываются на советскую территорию...
...За последнее время «ОУН» по заданию немецких и румынских разведывательных органов свою деятельность контактирует с другими контрреволюционными украинскими националистическими организациями... ...договаривается с немцами о создании «самостийной Украины» под протекторатом Германии...»[60]
В директиве об активизации оперативной работы по выявлению и ликвидации агентов немецкой разведки от 2 июня 1940 г. нарком внутренних дел УССР И. А. Серов констатировал, что немцы «...продолжают вербовать агентуру из украинских националистов...»[61]
К директиве прилагалась ориентировка № 1776/сн о работе немецких разведорганов, в которой сообщалось, что немецкая военная разведка интересуется дислокацией армейских частей, их численностью, наименованием, вооружением, сведениями о начсоставе РККА, укрепрайонах, оборонных сооружениях. Указывалось, что гестапо использует для внедрения своей агентуры националистические объединения, при этом широко используются комиссии по связям с немцами-колонистами:
«...Установлено, что вербовка агентуры членами этих комиссий проводится не только среди немцев, но и среди местных украинских националистов — членов ОУН и друг[их]...»
Также в ориентировке указывалось, что участились случаи переброски агентуры под видом лиц, возвращающихся к родственникам и якобы бегущих от немецкого преследования. Среди таких лиц имеются члены ОУН.[62]
В сводке командования погранвойск НКВД Западного округа об обстановке на границе за период 20 — 31 июля 1940 г. указывалось, что обстановка характеризуется «...активизацией деятельности в сопредельной погранполосе контрреволюционных националистических организаций ОУН, в контакте с гестапо, подготавливающих диверсионные группы для переброски на территорию СССР...»[63]
В спецсообщении наркому внутренних дел СССР Л. П. Берии о ходе следствия по делу курьера Краковского провода ОУН Глущишина от 6 августа 1940 г. нарком внутренних дел СССР И. А. Серов указывал, что содержание таких курьеров субсидируется немецкими властями через германский банк, а оплата их услуг производится в зависимости от важности выполненного поручения.[64]
Позднее в своем докладе на имя Л. П. Берии И. А. Серов писал:
«...Руководство ОУН на протяжении многих лет считало, считает и в настоящее время, что создание «Соборной Украины» осуществится только при помощи Германии и сейчас не исключают возможности вооруженного столкновения последней с СССР.
Готовясь к этому, руководство ОУН, с согласия разведорганов Германии, активизировало свою деятельность в направлении:
а) Создания «Украинских армий» из эмигрантов и пр. враждебных к СССР элементов на территории протектората;
б) Сколачивания солидного разведывательного аппарата, а также переброски эмиссаров в СССР для организации шпионско-террористической и диверсионно-повстанческой деятельности...
...Установлено, что Краковская «Краевая экзекутива» непосредственно связана с правительственными кругами и разведорганами Германии...
...Размах и методы работы ОУН в настоящее время определяются политикой разведывательных органов Германии, направленной, прежде всего, на создание в лице ОУН необходимой опоры в оккупированных областях быв. Польши, на подготовку из его среды кадров на случай военного столкновения с СССР и разведывательных кадров для организации и ведения шпионско-террористической и диверсионно-повстанческой работы против СССР...
...ОУН... при помощи правительственных кругов, в тесном контакте с разведывательными органами Германии проводит активную работу по подготовке отторжения УССР от Советского Союза и создания украинского буржуазного государства фашистского типа.
ОУН, будучи создано немцами, пользуясь их широкой поддержкой и рассчитывая на их помощь в будущем, превратилась в послушное орудие немецкого фашизма, в его внутреннюю и внешнюю агентуру...
...Руководство ОУН, при непосредственном участии и помощи немецкого командования, формирует из украинской националистически настроенной молодежи военизированные отряды и части т. н. «Украинской армии», «Украинских легионов» и «Сичевых Стрельцов», вербуя молодежь в «Украинские таборы» — школы, дружины и курсы, где под руководством немецких офицеров проводится усиленная военная подготовка...
...Помимо указанных украинских частей, немцы организовали «Арбайт Динст» — служба работы и «Верк Динст» — служба охраны.
В «Арбайт Динст» набирается, главным образом, молодежь, интеллигенция. Поступление добровольное или по мобилизации ОУН. Преимуществом пользуются знающие немецкий язык. Обмундированы в немецкую форму темного цвета. Вооружены пистолетами «браунинг» № 2.
Для подготовки личного состава «А-Д» в Закопанном, Кринице и Катовицах существуют 6-ти недельные школы, после чего окончивший школу направляется в Берлин на 2-х месячные курсы.
«Верк Динст» — несет исключительно охрану фабрик и заводов. Обмундированы, как и другие украинские соединения, на фуражках носят «Тризуб»...
...Немецкие власти создали ОУНовцам наиболее привилегированное положение, осуществляя это путем:
а) Назначения украинских националистов на административные должности, как-то: бургомистрами, волостными и сельскими старостами, чиновниками гос. учреждений и т. д.
б) Образования украинской полиции, рядовой и комсостав которой вербуется из состава украинских националистов.
в) Привлечения ОУНовцев к охране границы наравне с немецкими солдатами. Организация для этих целей специальных курсов.
Все эти военные формирования ОУН содержатся на немецкие средства и предполагаются к использованию как против англо-французской коалиции, так и против Советского Союза, на случай военного столкновения между Германией и СССР.
Создавая эти отряды и части, ОУН готовит офицерские и подофицерские кадры путем обучения в специально созданных для этого школах в г. Кракове, в которых готовятся кадры для всех родов войск...
...Вся эта деятельность ОУН тесно переплетается с активной шпионско-террористической и диверсионно-повстанческой работой против СССР, направляемой разведывательными органами Германии...
...Как известно, ОУН состояло на службе разведывательных органов различных стран и в первую очередь Германии.
Созданное по заданию и на средства немцев ОУН, естественно, представляло и представляет собой в настоящее время, прежде всего, агентуру немецких разведывательных органов.
В целях лучшей постановки этой работы и предостережения от проникновения в ОУН советской агентуры, в каждом комитете ОУН имеются офицеры гестапо, которые активно проводят фильтрацию каждого вновь прибывшего украинца с территории быв. Западной Украины.
В настоящее время шпионско-террористическая и диверсионно-повстанческая работа ОУН приняла особо широкие размеры. Агенты, эмиссары, курьеры и бандиты, перебрасываемые на сов. сторону, как правило получают задания по сбору шпионских сведений, интересующих немецкую разведку.
В последнее время ОУН в Германии, по заданию немецких разведывательных органов контактирует свою деятельность против СССР с другими украинскими и русскими белогвардейскими организациями...
...Немецкие разведорганы, помимо использования в целях разведки ОУНовских кадров через соответствующие руководящие центры ОУН, привлекают и непосредственно ОУНовцев для разведработы на сов. стороне...»[65]
В докладной записке заместителя наркома внутренних дел СССР И. И. Масленникова от 5 сентября 1940 г. указывалось, что 31 августа в районе г. Перемышль на границе был задержан нарушитель, который сознался, что является эмиссаром ОУН и одновременно агентом немецкой разведки, завербованном еще в сентябре 1939 г.[66]
В спецсводке о деятельности украинских националистических организациях, подготовленной наркому внутренних дел УССР И. А. Серову от 11 сентября 1940 г., были представлены данные, что 2-й спецотдел НКВД УССР выявил ряд документов, которые свидетельствуют о проведении различными организациями и обществами Германии активной работы среди украинцев, направленной на восстановление их против СССР. При этом германские организации с ведома властей субсидируют украинские националистические комитеты.[67]
В докладной записке о ходе следствия по делу членов Львовской краевой экзекутивы от 30 сентября 1940 г. нарком внутренних дел УССР И. А. Серов указывал, что среди восьми арестованных двое — Н. М. Матвейчук и М. И. Думанский (начальник отдела разведки краевой экзекутивы и его заместитель) являются также резидентом и агентом немецкой разведки. Также отмечалось, что деньги на создание «Революционного фронта украинцев», переданные нелегалам, отпускаются гестапо.
Помимо этого в докладной указывалось:
«...В настоящее время, как установлено следствием, Краковский центр ОУН всю антисоветскую работу проводит по заданию немецкой разведки.
Предостерегая краевую экзекутиву от самостоятельного вооруженного выступления, Краковский центр и лично его руководитель БАНДЕРА дал директиву (перехваченную нами), переключить работу ОУН на военный шпионаж в пользу Германии...
...В одном из расшифрованных документов, изъятых у арестованного БУЛКИ — закордонного курьера, БАНДЕРА дает прямые указания: «шлите больше шпионских сведений, топографических карт и военной литературы, за все это немцы нас обеспечат оружием и деньгами»...»[68]
Эти же данные фигурируют и в обвинительном заключении по уголовному делу на членов Львовской краевой экзекутивы от 5 декабря 1940 г.:
«...МИРОН (эмиссар Краковского центра ОУН) обеспечил каждого из нелегальщиков «заработной платой» из средств, получаемых от сбора членских взносов, а также разведки одного из сопредельных государств...
...Как установлено следствием, Краковский центр ОУН открыто вступил на службу одной из иностранных разведок и всю антисоветскую работу проводит по заданию ее.
Всячески предостерегая краевую экзекутиву от самостоятельного вооруженного выступления, Краковский центр и лично его руководитель БАНДЕРА дал директиву, требующую переключить работу организации украинских националистов на военный шпионаж в пользу иностранной разведки.
Исходя из этой директивы, на отдел разведки краевой экзекутивы был назначен резидент иностранной разведки МАТВИЙЧУК Николай, прочно обосновавшийся под видом научного работника в одном из высших учебных заведений гор. Львова, а его заместителем по руководству периферийными организациями был направлен личный эмиссар БАНДЕРЫ — ДУМАНСКИЙ Михаил...
...Все добытые сведения разведкой тщательно шифровали и передавались через Краковский центр одной из иностранных разведок...»[69]
Конкретно было установлено, что агентами иностранной разведки были Н. М. Матвейчук, М. И. Думанский, Р. М. Берест, А. М. Матвейчук, С. И. Думанский, П. В. Клак, С. С. Клак, в чем они также и обвинялись. Дело было передано на рассмотрение Львовского областного суда. Обвинение в шпионаже было предъявлено далеко не всем из 58 участников, проходивших по этому делу, и исключительно на основе материалов следствия.
Суд над участниками состоялся 15—18 января 1941 г. В ходе судебного заседания обвинения в шпионаже в пользу иностранной разведки были установлены и подтверждены. Помимо этого, установлена работа на иностранную разведку Н. М. Гошко. Все обвиняемые на досудебном следствии и судебном заседании признали себя виновными и были приговорены к расстрелу. Подсудимые заявили, что не желают прекратить враждебную деятельность против СССР и будут ее продолжать при любых условиях. Исключение составляла Клак С. С., приговоренная к лишению свободы на 10 лет с поражением в правах и высылкой за пределы УССР после отбытия наказания на пять лет.
Приведем еще несколько выдержек из документов того периода.
В директиве командования погранвойск НКВД СССР об итогах службы по охране государственной границы за апрель — ноябрь 1940 г. от 27 ноября 1940 г. отмечалось, что германская разведка в своей деятельности наиболее широко использует актив ОУН.[70]
В ориентировке особого отдела ГУГБ НКВД СССР от 30 ноября 1940 г. указывалось, что основными кадрами немецкой разведки, засылаемой в СССР, являются квалифицированные агенты оуновской разведки.[71]
В уже упомянутом выше сообщении агента «Украинец» прямо указывается, что руководство ОУН организовало ему встречу с местным руководством гестапо, которое интересовало как положение на Украине, так и деятельность самой ОУН. При этом подчеркивалось, что «...бандеровцы имеют большой удельный вес у немецкого гестапо...»[72]
В докладной записке об итогах проведения операции по ОУН в западных областях Украины от 15 января 1941 г. на имя Л. П. Берии отмечалось, что «...В процессе следствия также вскрыто, что гестапо активизировало свою работу на территории западных областей УССР, используя для этой цели в широких масштабах кадры оуновцев. Арестованные агенты гестапо ГНУРА, ТИХОЛИЗ и ГАУР, на первых же допросах дали показания о своей разведывательной деятельности в пользу Германии...»[73]
В докладе командования пограничных войск НКВД СССР от 13 февраля 1941 г. сообщалось, что на территории бывшей Польши члены ОУН привлекаются к работе в органах госаппарата, из оуновцев создаются вооруженные отряды, которые привлекаются к охране границы с СССР[74], а также подчеркивалось, что «...Основной опорой германской разведки в ее деятельности является ОУН, которая под непосредственным влиянием и руководством гестапо активно проводит свою контрреволюционную антисоветскую деятельность и поставляет кадры разведчиков, диверсантов и террористов...»[75]
В докладной записке о ходе следствия по делам оуновцев от 18 февраля 1941 г. на имя В. Н. Меркулова замнаркома внутренних дел И. М. Ткаченко есть раздел «Шпионаж ОУН в пользу гестапо», в котором отмечалось:
«...Материалами следствия подтверждается, что «ОУН» за границей и здесь является фактически филиалом немецкой разведки, собирающей секретные сведения за определенные вознаграждения со стороны гестапо.
Наиболее рельефно это положение высказал обвиняемый ДУМАНСКИЙ М. (немецкий разведчик и член ОУН) на очной ставке с руководителем окружной Львовской организации ОУН — БИЛЕНЬКИМ.
«...Вы наивно ставите вопрос о доказательствах сотрудничества «ОУН» с немецкой разведкой; общеизвестно, что «ОУН» давно находится на услугах гестапо, об этом знает каждый «хлопак», знаете это и вы».
Структура организации «ОУН» на территории СССР предусматривает, как основную часть рабочего аппарата «ОУН», наличие руководителей по разведке, которые руководят этой деятельностью в контакте с проводом «ОУН», получающим определенные задания гестапо, и в обратной последовательности сдают добываемые разведывательные сведения...»[76]
В докладной записке на имя секретаря ЦК КП(б)У Н. С. Хрущева нарком госбезопасности УССР П. Я. Мешик указывал, что:
«...Известно, что при ведении войны немцы практикуют предательский маневр: взрыв в тылу воюющей стороны («пятая колонна» в Испании, измена хорватов в Югославии).
Материалы, добытые в процессе агентурной разработки и следствия по делам участников «Организаци украинских националистов» (ОУН), в том числе воззвания и листовки организации свидетельствуют о том, что во время войны Германии с СССР роль «пятой колонны» немцев будет выполнять ОУН...»[77]
В докладе зарубежного агента НКГБ УССР, выписка из которого датирована 17—24 апреля 1941 г., указывается, что члены мельниковского провода ОУН активно прибегают к помощи гестапо в борьбе с бандеровцами. Помимо этого, провод ОУН специально выделил людей для борьбы с польским подпольем. Также сообщаются факты активного сотрудничества оуновцев с гестапо, хотя и отмечается, что многие были недовольны методами работы гестапо и старались порвать с ним.
«...Когда в ОУН возникло два провода, один МЕЛЬНИКА, а другой БАНДЕРЫ, провод МЕЛЬНИКА разрешил всем своим членам без ограничения работать с немецкими властями и Гестапо. Провод БАНДЕРЫ, наоборот, запретил всем своим членам непосредственно работать для Гестапо, запретил также давать какие-нибудь сведения и тем лицам, которые приходят из-за границы.
Все сведения концентрируются в проводе ОУН и, если Гестапо интересуется ими, то пусть обращается к проводу БАНДЕРЫ...»[78]
Продолжим анализ документов советских органов госбезопасности.
В ориентировке 3-го управления Наркомата обороны СССР (военная разведка и контрразведка) от 25 мая 1941 г. констатируется, что второе место по численности среди немецкой агентуры (около 30% общего числа агентов) занимают украинские националисты, вербовку осуществляют органы гестапо и военной разведки Германии.[79]
Ориентировка 3-го управления НКГБ СССР о деятельности нелегальных националистических организаций в Западных областях УССР от 31.05.1941 указывала, что ОУН с самого начала своего существования работает под руководством немецкой разведки, а непосредственно исполнителем указаний разведки в проводе ОУН является Рико Яры[80]. Помимо этого, констатировалось, что Краковский центр ОУН, руководящий всей нелегальной работой на Западной Украине, также находится под руководством немцев[81] и при их активной поддержке перебрасывает через границу специально отобранные и обученные группы нелегалов.[82]
В 1940 г. при «Абверштелле Краков» немцами была организована школа по подготовке разведчиков и диверсантов для проведения подрывной и шпионской работы против Советского Союза. Школа комплектовалась из украинцев — жителей Польши, участников ОУН. Подбор агентов для учебы в школе осуществляли специальные вербовщики из числа оуновских руководителей. Школа была разбита на четыре лагеря (отделения), которые находились в местечках Криница (100 км юго-восточнее Кракова), Дукла (125 км юго-восточнее Кракова), Барвинек (15 км южнее Дуклы) и Каменица (50 км севернее Дуклы). В каждом отделении школы одновременно обучалось 100 — 300 человек. В местечках Дукла, Каменица и Барвинек обучались оуновцы-бандеровцы, а в Кринице — мельниковцы. Агенты проходили военную подготовку и изучали методы разведки, диверсии и организации повстанческого движения. После окончания школы агенты — выходцы из западных областей УССР посылались на дополнительные четырехнедельные курсы, находившиеся при соединении «Бранденбург-800» в Аленцзее, а затем перебрасывались с заданиями в Советский Союз. Переброску агентов осуществляли специальные резиденты через пункты абвера в Венгрии и Словакии. С началом войны против Советского Союза «АСТ Краков» и его филиалы на нашей границе были ликвидированы, а школа расформирована.[83]
31 мая 1941 г. датируется директива наркома госбезопасности УССР П. Я. Мешика начальникам УНКВД западных областей Украины, в которой говорилось:
«...Агентурными материалами и рядом следственных дел, имеющихся во всех Управлениях НКГБ Западных областей, устанавливается, что как мельниковцы, так и бандеровцы, работают в тесном контакте с германской разведкой и создание так называемой «Великой соборной Украины» мыслят себе не иначе, как с помощью немцев...
...Мельниковцы открыто поддерживают связь с Гестапо. Немцы лично переправляют эмиссаров МЕЛЬНИКА на нашу сторону.
Бандеровцы же не разрешают своим членам, помимо провода, связываться с немцами. Все разведывательные данные и задания диверсантам, шпионам и террористам, перебрасываемым на нашу сторону, немцы передают через бандеровский провод.
Немцы, в отличие от мельниковцев, не перебрасывают бандеровцев на нашу территорию, а лишь открывают для них границу в заранее обусловленном месте.
Необходимо указать, что низовка ОУН и некоторая часть среднего руководящего звена не знают о шпионской деятельности БАНДЕРЫ и МЕЛЬНИКА, не знают, что они по существу работают на немцев...»[84].
В материалах советских спецслужб констатировалась абсолютно реальная работа бандеровцев на немецкие разведорганы, притом исключительно с санкции руководства ОУН(Б), но при сокрытии этого факта от рядовых членов организации.
В обзоре работы органов НКВД по борьбе с бандитизмом в западных областях УССР за первое полугодие 1941 г. было зафиксировано, что некоторые участники бандгрупп являлись агентами иностранных разведок и гестапо.[85] А в сводке 6-го отдела 3-го управления НКГБ СССР от 16 июня 1941 г. указывалось, что при разгроме оуновских банд у участников последних изымается оружие немецкого образца, которое они могли получить только из-за границы.[86]
Обратимся теперь к показаниям арестованных бандеровцев.
Так, задержанный член Львовского краевого провода ОУН И. А. Максимов в собственноручных показаниях от 23 октября 1940 г. писал:
«...[Мы] надеялись, что союз между Германией и Советами может оказаться нестойким, поэтому провод ОУН решил стоять твердо на стороне Германии до того времени, когда она сорвет союз с Советами или отношения дипломатические ухудшатся. Тогда ОУН должна выступить вооруженно, прежде всего, на территории Западной Украины...» и «...Краковский центр полагал, что окончательным будет опереться на капиталистические государства, а прежде на Италию и Германию — прежде всего как идеологических противников СССР. Чтобы добиться каких-то успехов в заграничной политике провод ОУН стал безоговорочно на службе чужой разведки...»[87]
То же самое Максимов подтверждал и на допросах:
«...Вопрос: Когда пыталась организация украинских националистов поднять вооруженное восстание против Советской власти?
Ответ: Вооруженное восстание наша организация готовила в момент благоприятной международной и внутренней обстановки, конкретный день восстания должен был назначить Краковский центр ОУН...
...Вопрос: Как понимать благоприятные для восстания международную и внутреннюю обстановку?
Ответ: Наша организация, готовя вооруженное восстание, рассчитывала на ухудшение взаимоотношений между Германией и СССР с одной стороны, войны между СССР и граничащими с ним государствами Турцией, Японией, Германией.
В отношении внутренней обстановки ОУН рассчитывала на смену правительства из-за внутренних противоречий...
...Вопрос: На какие силы рассчитывала организация украинских националистов при проведении вооруженного восстания?
Ответ: Организация украинских националистов при проведении вооруженного восстания рассчитывала, прежде всего, на состав своей организации, т. е. ее членов, помощь со стороны украинского народа и интервенцию со стороны Германии.
Вопрос: Что конкретно сделано организацией украинских националистов по подготовке вооруженного восстания против Советской власти?
Ответ: Конкретно организацией украинских националистов по подготовке вооруженного восстания сделано следующее:
1. Закордонный центр имел переговоры с правительствами некоторых государств (Италия, Германия) о помощи военными силами на случай восстания.
2. Проводилась военная подготовка среди членов ОУН.
3. Был составлен мобилизационный план, в котором был изложен ход подготовки и проведения восстания.
Вопрос: Где проводилась военная подготовка членов ОУН?
Ответ: Военная подготовка членов ОУН проводилась в Германии, откуда подготовленные в военном отношении участники ОУН перебрасывались нелегально на территорию СССР, а также и на территорию западных областей Украины...»[88]
После войны сотрудничество бандеровцев с германскими спецслужбами также интересовало советские органы госбезопасности. Так, один из арестованных членов ОУН на допросе показал, что адъютант Коновальца Рико Ярый был посредником между ОУН и немецкой военной разведкой абвером. [89] Контакты с абвером и предтечей ОУН УВО начались еще с 1921-м —1923 гг. — абвер снабжал УВО оружием, предоставлял убежище бежавшим из Польши функционерам организации в обмен на разведку и террористические акты против Польши. Впоследствии с 1934 г. по указаниям абвера УВО расширило свою разведывательную деятельность далее на восток, т. е. против СССР. Допрашиваемый в качестве причины организации ОУН указывает то, что УВО дискредитировала себя в связях с немецкими спецслужбами, поэтому последние «порекомендовали» «сменить вывеску».
После раскола Ярый остался на своей должности и продолжал осуществлять связь с абвером, но уже Бандеры. Из показаний уже упомянутого нами члена ОУН по поводу раскола: «...Здесь ярко всплыла и показала себя линия, занятая МЕЛЬНИКОМ, это тяготение в сторону англо-американцев. Однако гестапо опередило надежды МЕЛЬНИКА и прибрало его к своим рукам, в связи с чем в ОУН появилось два течения. Одно течение — Мельниковское находилось под влиянием целиком и полностью гестапо, и другое течение — ЯРЫЙ под влиянием Абвера.
Позднее, в 1939 году, после освобождения из тюрьмы Степана БАНДЕРЫ, последний вошел в течение ЯРОГО, став затем главой ОУН. При этом течение БАНДЕРЫ было не только под влиянием Абвера с точки зрения использования ОУН в разведывательных целях, но и диверсионно-террористических...» [90]
Из показаний арестованного: «...В 1934 г. гестапо арестовало ЯРОГО, а в этот момент Абвер изъял все архивы его и таким образом в руках гестапо оказался один ЯРЫЙ, как бы не уличающийся в достаточной мере. Между гестапо и Абвером пошла борьба за ЯРОГО и, в конце концов, гестапо освободило ЯРЫЙ...»
29 декабря 1946 г. была допрошена арестованная А. Я Танчакивская (жена члена провода ОУН В. Горбового, родственника которого Ярослава мельниковцы обвиняли в сотрудничестве с НКВД). Вот выдержка из ее показаний:
«...ВОПРОС: По чьей инициативе организовывались встречи руководителей ОУН с представителями немцев.
ОТВЕТ: Инициаторами этих переговоров были Бандера и Горбовой, который, кстати, намечался министром иностранных дел в т. н. «Украинском правительстве»...
...После раскола ОУН немцы первое время более благосклонно относились к мельниковцам. В начале же 1941 г., т. е. незадолго до нападения Германии на Советский Союз, немцы изменили свое отношение к бандеровцам и начали их привлекать к сотрудничеству, используя последних, как свою агентуру на Востоке.
К этому периоду, как раз и относятся совместные совещания руководителей ОУН с немецкими официальными представителями, которые имели место весной 1941 г.
Как я уже показала, цель всех этих посещений в основном сводилась к тому, чтобы нанести совместный удар против Советского Союза, в связи с подготовкой Германии к войне, а для этого нужно было наладить контакт с немцами, пойдя на услужение последним, несмотря на то, что это шло в разрез с теми «идеями», о которых трубили националисты...» [91]
На допросе Танчакивская подробнейшим образом описала совместные ужины руководства бандеровского крыла ОУН с представителями немецкой администрации, спецслужб и вермахта, организованные ею по указанию бандеровского руководства, на которых обсуждались совместные планы в связи с будущей войной с СССР.
Еще ранее, в 1945 г., в руки советских органов госбезопасности попал член Центрального провода ОУН (Бандеры) Александр Луцкий, как мы уже указывали ранее — окончивший немецкую разведшколу. Процитируем объемный фрагмент на допросе 31 июля — 1 августа 1945 г.:
«...ВОПРОС: Известно, что еще задолго до нападения Германии на СССР, ОУН на территории Украины, по заданию немцев, вела активную подрывную деятельность, а с началом войны украинские националисты, с оружием в руках, вместе с немцами, выступили против Советской власти.
Расскажите, что Вам известно о связи ОУН с немцами до начала войны?
ОТВЕТ: Украинские националисты на протяжении ряда лет еще при Евгении КОНОВАЛЬЦЕ в своей политике ориентировались на фашистскую Германию.
До 1939 года основными своими врагами ОУН считала Польшу и Советский Союз и потому свою работу в основном направляла против этих государств.
Главный «Провод» понимал, что сама ОУН в борьбе за создание «Самостийной Украины» бессильна, что добиться своей цели она сможет только при помощи Германии. Поэтому ОУН поддерживала связь с немцами и получала от них определенную помощь.
В чем именно заключалось существо контакта между ОУН и немцами до 1939 года я не знаю, так как долгое время в связи с нахождением в тюрьме от ОУН был отрезан, а с выходом на свободу, хотя и включился в работу ОУН, все же был далек от Центрального «Провода», и потому его политика в деталях мне была известна.
О сотрудничестве ОУН с немцами в период 1939 года свидетельствует тот факт, что уже накануне нападения Германии на Польшу на территории Германии «Проводом» ОУН и немцами был сформирован националистический легион под командованием поручика польской армии украинца КАРАЧЕВСКОГО Иосифа, известного в оуновском подполье под псевдонимом «Поручик Свобода». До 1941 года КАРАЧЕВСКИЙ работал в военном отделе Главного «Провода» ОУН.
Легион «Свободы» на территорию Польши вступил в первом эшелоне немецкой армии.
По окончании польской кампании легион был распущен, но участники его немцами были направлены в разные разведшколы и на другие работы в самой Германии.
После поражения Польши единственным противником ОУН оставался СССР и потому в еще большей мере симпатии ОУН стали на стороне Германии, так как считали, что такие две противоположные системы, как фашизм и коммунизм рано или поздно столкнутся и победителем, по мнению националистов, выйдет германский фашизм.
Центральный «Провод» ОУН под руководством МЕЛЬНИКА уже давно с первого дня своего существования был послушным орудием у немцев.
Немцы, привыкшие к услужливости МЕЛЬНИКА, некоторое время не признавали бандеровского «Провода», хотя последний на территории генерал-губернаторства и существовал с их ведома.
Это была своеобразная тактика немцев в расчете на то, что бандеровцы рано или поздно обратятся к ним за помощью и тогда можно будет дать им эту помощь за большую цену.
Впоследствии немцы признали бандеровский «Провод», но вместе с тем держали у себя на службе и мельниковцев. Немцы искусно усугубляли раскол в ОУН, так как это вело к ослаблению сил организации, иметь же перед собой сильную организацию, которая ставила своей целью борьбу за создание «самостоятельной Украины», немцы не хотели, ибо их планами создание такой Украины не предусматривалось.
К концу 1940 года и началу 1941 года влияние мельниковцев оказалось очень слабым, в силу чего немцы все чаще и чаще стали пользоваться услугами бандеровцев.
1939 г. Пограничные вопросы между вермахтом и РККА
Я не могу ничего сказать о фактах конкретного сотрудничества ОУН с немцами, так как почти весь 1940 год находился на территории Западной Украины.
Во всяком случае, работая до марта 1940 года в военной референтуре Центрального «Провода» ОУН, я знал, что военный референт «Провода» полковник СУШКО Роман все сведения о Советском Союзе, получаемые от ОУН Западной Украины за денежное вознаграждение передавал немцам, что и выяснилось впоследствии.
О сотрудничестве ОУН с немцами говорилось открыто, все националистические кадры ориентировались на то, что при помощи немцев мы разобьем СССР и создадим т. н. «Самостийну Украину».
Я не знаю точно, в какие размеры и формы вылилось это сотрудничество в период до весны 1941 года, но мне известно, что немцы использовали украинских националистов для шпионской и диверсионной деятельности на советской территории, снабжали их оружием, подготовляли оуновские организации для выступления против Советского Союза в момент нападения Германии.
Весной 1941 года по договоренности Главного «Провода» ОУН с немцами, в Германии из участников ОУН был сформирован легион имени Евгения КОНОВАЛЬЦА, который вместе с немецкой армией принял активное участие в боях против Красной Армии, а впоследствии, под руководством немецких карательных органов, вел борьбу с советскими партизанами.
ВОПРОС: Вы лично принимали участие в формировании легиона имени Евгения КОНОВАЛЬЦА?
ОТВЕТ: Да, принимал. Формирование легиона им. КОНОВАЛЬЦА началось во 2-й половине марта 1941 года, сразу же после 2-го конгресса ОУН.
В конце марта 1941 года Главным «Проводом» ОУН был создан военный штаб.
Одним из отделов штаба, мобилизационным, руководил ЛЕБЕДЬ Николай и я как его заместитель.
В задачу отдела входило формирование легиона им. Евгения КОНОВАЛЬЦА.
Являясь заместителем ЛЕБЕДЯ, я подбирал подходящих оуновцев и направлял их на места формирования легиона.
Практически осуществлялось это так: из «провода» ОУН я получил анкеты членов и симпатиков ОУН и решил вопрос о их пригодности к военной службе.
После того, как подбиралась группа лиц, я передавал списки работнику мобилизационного отдела ФЕДАК Владимиру, псевдоним «ГРАБ», который уже непосредственно связывался с представителями немецких воинских властей и по договоренности с последними направлял отобранных мною лиц в места формирования легиона.
Аналогичные функции также выполнял и ЛОПАТИНСКИЙ, псевдоним «КАЛИНА», работавший в моботделе военного штаба ОУН.
ВОПРОС: Где формировался легион им. КОНОВАЛЬЦА?
ОТВЕТ: Вообще Главным «Проводом» ОУН, с согласия и при участии немцев, на территории Германии сперва был сформирован один легион им. Е. КОНОВАЛЬЦА. Впоследствии немцы легиону, созданному на севере Германии, дали название «СОЛОВЕЙКО», который был сформирован в июне 1941 года полковником ЯРЫМ. Легиону на юге Германии немцы дали название «РОЛЯНД».
Говоря о формировании антисоветского легиона «СОЛОВЕЙКО», следует указать, что формирование его началось в марте 1941 года, т. е. за три месяца до нападения Германии на Советский Союз.
Говорить откровенно о том, что легион формируется для предстоящих боев с Красной Армией в то время нельзя было, поэтому всем, кого направляли в легион, заявляли что они командируются на военные курсы по подготовке военных специалистов ОУН. Даже мне до начала июня 1941 года ЛЕБЕДЬ официально заявлял, что этих людей мы направляем на военные курсы. И лишь в начале июня 1941 года в разговоре немецкий офицер граф ТУН мне заявил, что в ближайшем будущем Германия нападет на Советский Союз, после чего мне стало ясно, что сформированный нами легион предназначается для нападения на Советский Союз.
Главным «Проводом» ОУН в северный легион «СОЛОВЕЙКО» было направлено около 400 человек членов и симпатиков ОУН. Легион состоял из трех групп:
Первая группа — насчитывала около 150 человек находилась в гор. Бранденбурге.
Вторая группа — дислоцировалась в гор. Криница. В эту группу было направлено около 100 чел.
Третья группа — формировалась в районе Карпатских гор, в этой группе было также около 100 чел.
В мае 1941 года после прохождения военной подготовки все три группы немцы передислоцировали в гор. Нойгамер, где до середины июня 1941 года группы, сведенные в батальон, продолжали военную учебу. В середине июня 1941 года наш легион был переведен к советской границе.
О формировании южного легиона «РОЛЯНД» я знаю мало, так как отношения к нему не имел. Он был сформирован близ города Вены полковником ЯРЫМ, который впоследствии и являлся его комендантом...» [92]
После окончания Великой Отечественной войны советскими органами госбезопасности были арестованы сотрудники немецкой военной разведки, в том числе и достаточно высокопоставленные, которые непосредственно курировали украинских националистов. Приведем выдержки из их показаний.
Арестованный лейтенант Зигфрид Мюллер, бывший офицер «Абверкоманды-202», 19 сентября 1946 г. на допросе показал:
«...В 1940 году, во время моей работы в 4-м отделе (гестапо) реферата (по делам иностранцев, находящихся на немецкой территории) Главного управления имперской безопасности Германии, один из лидеров украинских националистов — МЕЛЬНИК посещал начальника отдела 4-Д ШРОЙДЕРА в его служебном помещении гестапо, где и получал необходимые указания по работе.
МЕЛЬНИКА я сам часто видел в стенах гестапо, а со слов ШРОЙДЕРА мне было известно, что он предложил МЕЛЬНИКУ создать в Берлине «Управление по украинским делам», деятельность которого направлялась бы германской разведкой.
От того же ШРОЙДЕРА я знал, что гестапо стремилось путем создания «Управления по украинским делам» в Берлине, консолидировать украинское националистическое движение и через МЕЛЬНИКА поставить его под свой постоянный контроль...
...В ноябре 1940 года я перешел работать в «Абвер», где узнал, что МЕЛЬНИК, кроме связи с гестапо, работает в германской военной разведке. Он был резидентом «Абверштелле-Берлин»...
...Я работал в 1-м разведывательном отделе «Абверштелле-Берлин» в должности референта по разведке против СССР. Вместе со мной в одном служебном кабинете работал капитан ПУЛЮЙ, у которого МЕЛЬНИК был на связи и представлял ему разведывательные данные о Советском Союзе. Все шпионские сведения об СССР МЕЛЬНИК получал от своих сторонников — украинских националистов на территории Западной Украины и от резидентуры в гор. Новый Золь (Чехословакия).
В делах ПУЛЮЯ я видел личное обязательство МЕЛЬНИКА о сотрудничестве в «Абвершталле-Берлине» с приложением его фотографии.
ПУЛЮЙ работал с МЕЛЬНИКОМ под псевдонимом «Доктор Нухерт», псевдонима МЕЛЬНИКА по «Абверштелле» я не знаю...» [93]
Еще ранее был допрошен фельдфебель Альфонс Паулюс, служивший в полке особого назначения Бранденбург-800. Уточним — полк подчинялся управлению «Абвер-2» и предназначался для действий в тылу противника (армейский спецназ), при этом одними из задач полка было проведение разведки на территории Западной Украины и диверсий и саботажа в тылу. Непосредственно А. Паулюс служил под командованием подполковника Эрнста цу Эйкерн в подгруппе ІІ, которая занималась подготовкой выполнения диверсионных задач мельниковцами и бандеровцами. В собственноручных показаниях, в частности, он писал:
«...В Кракове самой важной задачей было использование «бандеровцев» и «мельниковцев» для работы против России.
Полковник немецкой военной разведки (абвера) Альфред Бизанц
Группы «бандеровцев» носили название по имени своего начальника. Их целью было создание самостоятельной Западной Украины, для достижения этой цели они сообща действовали с немецкими войсками. Связь с ними осуществлялась II-м Управлением «Абвера» и краковским пунктом «Абвера», который по указанию главного штаба вооруженных сил использовал «бандеровцев» на заданиях.
Сам БАНДЕРА находился в Берлине при главном штабе вооруженных сил. Я его однажды видел в Кракове на совещании, а затем сопровождал его при переводе в Берлин, где я его передал полковнику «Абвер» II Востока — в августе 1941 года...
...бандеровские отряды работают по заданию «Абвера», дают своих людей для выполнения отдельных заданий на русской территории (Западная Украина) и для охраны заводов в генерал-губернаторстве...
...Украинцы... направлялись в учебные лагеря в Криница, Дукла, Барвинк, Команоца. Эти учебные лагеря были замаскированы под лагеря трудовой повинности. Для большей конспирации от польского населения людей, содержащихся в этих лагерях, часто выводили на прокладку грунтовых дорог, выкорчевку леса и др. работы...
...Бандеровцы направлялись в лагеря Дукла, Каманецы, Барвинск, а мельниковцы в Криницу...
...Особое обучение проходили украинцы из Западной Украины, занятой русскими. Для них были созданы 4-недельные курсы «Абвера» в Аленцзее (Бранденбург). После этого их использовали на особых заданиях по установлению важных военных предприятий, переход через демаркационную линию и т. д. Если этих людей снабжали радиоаппаратом, то с этой целью они проходили еще специальный курс радио в подгруппе «Абвера» I. Переброской через демаркационную линию и получением сведений руководили резиденты пункта «Абвер»...
...С началом войны с Россией обучавшиеся в лагерях бандеровцы были направлены в Нейехаммер (Заган) и там приданы к частям полка «Бранденбург». Таким образом, были созданы два отряда «Соловей» и «Шахтер». Начальниками этих отрядов были оберлейтенанты ГЕРЦНЕР и ОБЕРЛЕНДЕР.
Под Винницей оба отряда понесли большие потери, вследствие чего были с фронта отозваны и расформированы...
...Переброска агентов происходила регулярно с мая 1941 г. по июль 1942 г...
...Во время моей деятельности в пункте «Абвера» в Кракове существовало еще другое украинско-национальное движение, которое использовалось «Абвером» — это группа под руководством полковника МЕЛЬНИК. Эта группа состояла главным образом из эмигрантов, с приходом русских, бежавших в Польшу, центр ее находился в Кракове на Грюгенсассе, 12. Эта группа для маскировки носила название «Комитет помощи украинцам»...
...После начала похода против России группа МЕЛЬНИКА регулярно поставляла пункту «Абвера» переводчиков, которых передавали в войсковые части. Группа МЕЛЬНИКА всегда работала по заданиям немцев и позднее «бандеровцы» выступали против нее... Зондерфюрер БАРГЕЛЬ из подгруппы II сообщил мне, что люди МЕЛЬНИКА использовались на русской территории главным образом в качестве пропагандистов... Группа МЕЛЬНИКА имела связь с управлением генерал-губернаторства, через полковника БИЗАНЦ и правительственного советника д-ра ФЕЛЬ...» [94]
Однако есть в архивах и показания полковника Альфреда Бизанца в 1949 г. Он рассказал о сотрудничестве немецких спецслужб и бандеровцев.
Бизанц показал, что он лично принимал группу украинских националистов во главе с Бандерой в начале декабря 1939 г., в этой группе был и будущий главнокомандующий УПА активный член ОУН Р. Шухевич. Впоследствии он с Шухевичем столкнулся в 1940 г. в разведшколе г. Криница, где Шухевич проходил обучение диверсионно-разведывательному ремеслу. Так:
«...В мае месяце 1940 года немецким разведывательным органом в городе Кракове «Абверштелле-Краков» были созданы три разведывательно-диверсионные школы в городах Краковского воеводства Польши: Криница, Ясло и Вислок-Вельки. Официально эти школы назывались «рабочими школами» — «Арбайтсдиенстшуле» — и имели порядковые номера: в Кринице «Арбайтсдиенстшуле» № 1, в Ясло — № 2 и Вислок-Вельки — № 3.
Руководителем всех трех школ являлся капитан немецкой армии Эрнст цу ЭЙКЕРН, который одновременно был начальником отдела «Абвер-2» в разведывательном органе «Абверштелле-Краков». Заместителем ЭЙКЕРНА был профессор, он же оберлейтенант немецкой армии ОБЕРЛЕНДЕР.
Школой в городе Криница руководил немецкий фельдфебель, фамилии которого не помню. Кроме этого фельдфебеля, ни одного немца в школе не было, все преподаватели так же, как и личный состав школы, был из украинцев, уроженцев и жителей Галиции. В школе обучалось 50 человек украинцев-галичан, которые были отобраны для учебы заместителем главаря украинских националистов Андрея МЕЛЬНИКА — СУШКО Романом. Преподавателями школы были также украинцы-галичане, которые еще до 1939 года прошли подготовку в созданных немцами школах. Таких преподавателей было пять. Кроме них, в школе было человек 4 — 5 инструкторов, из числа обучавшихся, которые занимались с личным составом ежедневной строевой подготовкой. Таким инструктором являлся и ШУХЕВИЧ...»
Ну, знакомые все лица, особенно Тедди Оберлендер — командир разведывательно-диверсионного подразделения «Нахтигаль» («Соловейко»).
И вновь слово Бизанцу: «...Перед самым нападением Германии на Советский Союз, в начале 1941 года, немцами был создан и направлен в состав действующей немецкой армии батальон украинцев-галичан, который затем участвовал в боях против Советской Армии в направлении Львов-Тернополь-Проскуров-Винница. В составе этого батальона служил и ШУХЕВИЧ, в чине капитана немецкой армии, командуя ротой...»
Продолжаем цитировать показания немецкого полковника:
«...От заместителя ЭЙКЕРНА оберлейтенанта ОБЕРЛЕНДЕРА я хорошо знал, что окончившие школу украинцы-галичане направлялись затем с разведывательно-диверсионными заданиями за линию советско-германского фронта для подрывной деятельности в тылу Советской Армии, а также вели контрразведывательную работу среди рабочих польских фабрик и заводов и в лагерях среди польских военнопленных. ШУХЕВИЧ же, как это стало известно потом от него самого и от старшего лейтенанта ОБЕРЛЕНДЕРА, некоторое время еще находился в школе в Криницах, а затем в составе большой группы учащихся школы был направлен в высшую специальную разведывательную школу немецкого «Абвера» под Берлином...
...Школа была создана заместителем руководителя немецкого «Абвера» КАНАРИСА генералом ЛАХУЗЕНОМ. В школе обучалось свыше одной тысячи лиц украинской национальности и, кроме того, большое количество лиц других национальностей. Школа готовила шпионов, диверсантов и террористов для ведения подрывной деятельности на территории Советского Союза. Там преподавались военное дело, приемы шпионажа, диверсий, террора, подрывное и радиодело, имелись специальные офицерские курсы для подготовки командного состава для так называемых «национальных легионов», создававшихся немцами...» [95]
В мае 1945 г. советскими органами госбезопасности был арестован полковник Эрвин Штольце. Тот самый, ранее упоминавшийся как один из руководителей абвера, который отвечал за подготовку диверсионных актов и работу по разложению советского тыла. Из его показаний также целесообразно процитировать обширный фрагмент:
«...Для подрывной деятельности в Польше мы использовали украинских националистов. С целью привлечения широких масс для подрывной деятельности против поляков нами был завербован руководитель украинского националистического движения полковник петлюровской армии, белоэмигрант ЕВГЕН КОНОВАЛЕЦ, через которого в Польше, областях Западной Украины проводились террористические акты, диверсии, а в отдельных местах — небольшие восстания...[96]
...В начале 1938 года я лично получил указания от адмирала КАНАРИСА о переключении имеющейся агентуры из числа украинских националистов на непосредственную работу против Советского Союза...
...КОНОВАЛЕЦ охотно согласился переключить часть оуновского подполья непосредственно против Советского Союза, так как считал, что работу против поляков надо также продолжать, ибо эти мероприятия нами одобрялись...
...В работе полковника КОНОВАЛЕЦ, как нашего агента для сохранения условий конспирации, был завербован по его рекомендации украинский националист, ротмистр петлюровской армии ЯРЫЙ, под кличкой «КОНСУЛ-2», который использовался нами как агент-связник между нами и КОНОВАЛЬЦЕМ, а КОНОВАЛЬЦЕМ, в свою очередь, как связник с националистическим подпольем...
...В конце 1938 года или в начале 1939 года ЛАХАУЗЕНУ была организована встреча с МЕЛЬНИКОМ, во время которой последний был завербован и получил кличку «КОНСУЛ».
Поскольку МЕЛЬНИК должен был состоять на связи как агент лично у меня, то во время его вербовки я также присутствовал...
...Абвер при проведении подрывной работы против СССР использовал свою агентуру для разжигания национальной вражды между народами Советского Союза.
Выполняя... указания КЕЙТЕЛЯ и ЙОДЛЯ, я связался с находившимися на службе в германской разведке украинскими националистами и другими участниками националистических фашистских группировок, которых привлек для выполнения поставленных задач.
В частности мною лично было дано указание руководителям украинских националистов, германским агентам МЕЛЬНИКУ (кличка «КОНСУЛ-1») и БАНДЕРЕ организовать сразу после нападения Германии на Советский Союз провокационные выступления на Украине с целью подрыва ближайшего тыла советских войск, а также для того, чтобы убедить международное общественное мнение о происходящем якобы разложении советского тыла...
...Основным мероприятием МЕЛЬНИК ставил налаживание связей украинских националистов, проводивших работу в Польше, с националистами Советской Украины, с целью подготовки восстания, проведения диверсий и шпионажа на территории СССР.
Тогда же МЕЛЬНИК просил, чтобы все расходы, необходимые для организации подрывной деятельности, взял на себя «Абвер», что и было сделано.
На последующих встречах МЕЛЬНИК просил санкционировать организацию отдела разведки при организации украинских националистов, во главе которого он был намерен, а позднее поставил видного украинского националиста полковника СУШКО...
...После окончания войны с Польшей, Германия усиленно готовилась к войне против Советского Союза и поэтому по линии «Абвера» принимались меры активизации подрывной деятельности, так как те мероприятия, которые проводились через МЕЛЬНИКА и другую агентуру, казались недостаточными.
В этих целях был завербован видный украинский националист БАНДЕРА Степан, который в ходе войны был немцами освобожден из тюрьмы, куда он был заключен польскими властями за участие в террористическом акте против руководителей польского правительства.
Кто вербовал БАНДЕРУ — я не помню, но последний на связи состоял у меня...»
На другом допросе Штольце уточнил свои показания:
«...Начиная с 1935 года, на германскую разведку стала работать группа «украинских националистов» во главе с бывшим полковником петлюровской армии КОНОВАЛЬЦЕМ (кличка «Консул-1»).
Первоначально КОНОВАЛЕЦ снабжал германскую разведку сведениями о военно-политическом положении Польши, а после 1939 года его группа приступила к выполнению шпионско-диверсионной деятельности в Советском Союзе. Связником от КОНОВАЛЬЦА к Абверу являлся агент германской разведки ЯРЫЙ (кличка «Консул-II»).
Замещая сотрудника Абвера майора ФОСС, работавшего по руководству шпионской деятельностью группы КОНОВАЛЬЦА, я неоднократно принимал ЯРОГО, получал от него донесения и передавал ему деньги для оплаты агентуры...
...В 1937 году с активизацией подготовки наступления на Польшу, связь с организацией КОНОВАЛЬЦА было возобновлена...
...После убийства КОНОВАЛЬЦА в Голландии в 1938 году ЯРЫЙ свел меня с двумя руководителями Организации Украинских Националистов БАНДЕРОЙ и МЕЛЬНИКОМ, претендовавшими на роль преемника КОНОВАЛЬЦА...
...Согласно моей рекомендации, КАНАРИС остановился на кандидатуре БАНДЕРЫ и ему была поручена организация антисоветских выступлений на территории Западной Украины.
В этой деятельности БАНДЕРЕ должна была помочь «Абверштелле Краков», где работу по линии «Абвер-2» возглавлял майор Эрнст ЦУККЕРН, а впоследствии капитан ЛАЗАРИК...» [97]
***
Подводя некоторые итоги, подчеркнем, что противником советских органов государственной безопасности оказалась мощная, хорошо законспирированная и имеющая опыт подпольной работы террористическая организация.
Эта организация взяла курс на подготовку вооруженного восстания и активно его готовила. Более того, восстание было приурочено к началу боевых действий с одним из вероятных (но по сути главных) противников Советского Союза — нацистской Германией.
И, наконец, эта организация долгое время находилась фактически на содержании спецслужб нацистской Германии, подготовка к вооруженному восстанию проводилась при непосредственной поддержке этих спецслужб и увязывалась со вторжением германских войск на территорию нашей Родины.
Казалось, советским чекистам действительно было от чего схватиться за голову...
Но за голову никто не хватался, а шла планомерная профессиональная работа по пресечению деятельности ОУН на территории Западной Украины.
После приказа об организации управлений НКВД в областях Западной Украины началась уже реальная оперативная работа по выявлению оуновского подполья.
Однако не все шло так гладко. В частности, начальник оперативных групп НКВД УССР старший лейтенант госбезопасности Положинский докладывал И. А. Серову 23 ноября 1939 г., что организация Станиславского УНКВД не закончена, штаты не укомплектованы, большая часть оперативных работников еще не прибыли и находятся на прежних должностях, отделы на отделения пока не разбиты, а оперативно-чекистская работа в отношении националистического подполья фактически только начинается. [98]
Такая же проверка по Тарнопольской* области показала несколько лучшие результаты. [99] Это объяснялось тем, что начальником УНКВД остался руководитель оперативно-чекистской группы. Однако отмечались те же недостатки — отсутствие глубокой агентурной работы по подполью, разработка подпольщиков прежде всего по данным захваченных документов польских спецслужб, упрощенное окончание следственных дел и плохая оперативная связь с районами. Также существенным недостатком было то, что во вновь организуемых управлениях было много офицеров-пограничников, которые, прекрасно разбираясь в боевых операциях, очень слабо знали следственное дело, а об агентурных разработках имели лишь общее представление. Этих оперативников еще нужно было научить.
Тем не менее первые результаты уже были. Так, на 27 ноября 1939 г. по Западной Украине было арестовано 5972 человека.[100] Из них основная масса — бывшие офицеры, жандармы, полицейские и агенты полиции и уголовники. Оуновцев среди арестованных было 280 человек, по Львовской области — 65, Тарнопольской — 108, Станиславской — 53, Луцкой — 54. На указанную дату было 389 законченных дел, переданных на рассмотрение в военные трибуналы (напомним, судебная система на тот момент только начинала организовываться и в связи с военным положением дела рассматривались в трибуналах), из них заслушано 156. Всего же предстояло разобрать 5583 дела. И. А. Серов отмечает, что дела начали направлять не только в военные трибуналы, но и в областные суды.
Следует отметить, что, несмотря на первоначальный шок от вступления РККА на территорию Западной Украины и организацию советской власти — совсем не так себе видело руководство ОУН развитие политической ситуации на территории Польши — и, несмотря на внутренние разборки, организация довольно быстро начала восстанавливать первоначальные связи. Помогла в этом определенная «прозрачность» границы между СССР и Германией в начальный период. И помощь немецких спецслужб. Эмиссары ОУН достаточно легко проникали на сопредельную территорию в 1939 и начале 1940 гг. и постепенно восстанавливали былые связи и конспиративную сетку. Кроме того, опытные нелегалы были выпущены из польских тюрем — и тут же включились в организацию подпольной работы, как в самом Краковском центре, так и непосредственно на местах.
Уже в начале 1940 г. началась активная переброска эмиссаров ОУН из-за границы с целью оценить ситуацию на местах, составить представление о кадровом составе, наличии оружия (а его было много попрятано по селам в «наследство» от польской армии и полиции) и настроении местных жителей. Усилилась разведывательная работа против СССР в плане установления данных о Красной Армии и органах НКВД. Кроме того, началась активная пропагандистская кампания среди местного населения на тему создания независимой Украины и усилилась вербовка в члены организации.
Начинаются первые вооруженные выступления украинских националистов против советской власти. Так, в докладной записке на имя И. А. Серова от 5 марта 1940 г. руководство УНКВД Тарнопольской области указывало, что первоначально ОУН взяло курс на максимальное представительство в Народном Собрании путем баллотирования своих членов с целью легитимизации курса на независимую Украину.[101] Когда эта акция полностью провалилась, началась подготовка к вооруженному восстанию. Кстати, докладная записка была посвящена расследованию попытки вооруженного восстания в Збаражском районе Тарнопольской области 18—19 декабря 1939 г. Всего было арестовано 64 человека. Восстание удалось быстро и практически бескровно (был ранен один сотрудник НКВД и убит один из повстанцев) подавить. Однако части организаторов удалось скрыться.
Исходя из оперативных данных, вся серьезность ситуации осознавалась руководством органов госбезопасности. Так, оперативно-чекистской группой по Волынской области был арестован один из руководителей ОУН на Волыни, который сознался, что был переброшен на территорию Западной Украины для организации повстанческой деятельности.[102] Сходные данные поступали от оперативно-чекистской группы по Тарнопольщине.[103] Была вскрыта мощная подпольная организация, готовившая вооруженное восстание на территории Западной Украины. Причем организация была многослойная — тесно переплетались украинские и польские националистические организации с привлечением бывших офицеров польской армии и, что самое серьезное, молодежи вплоть до учеников средних школ. Всего было арестовано 540 человек. Организации имели оружие, даже ручные и станковые пулеметы.
Также в марте—апреле 1940 г. Львовское УНКВД арестовало руководство краевой экзекутивы и основной актив ОУН по Львовской области.
В ориентировке от 17 мая 1940 г. четко указывалось, что ОУН взяла курс на вооруженное восстание, которое планировалось на весну 1940 г. [104] Во время боевых действий РККА против Польши оуновским организациям была дана установка не проявлять себя, а инфильтровываться в местные органы самоуправления, милицию и стремиться проникнуть в комсомол и партию. Впоследствии эта схема будет реализована в послевоенные годы в виде специальной тактической схемы и принесет успех. Отмечаются указания руководства ОУН по ведению активного саботажа, восстановлению конспиративных структур и созданию боевых групп («боивок»). Также отмечается активная работа по созданию новых оуновских ячеек и тщательной фильтрации имеющихся от подозреваемых в сотрудничестве с органами госбезопасности и «ненадежных» элементов. Указывается на организацию разведотделов при уездных и областных экзекутивах, поиск путей приобретения оружия и его переброски из Германии, а также ведение активной работы по подготовке террористических актов и партизанской войны. Это же отмечалось и в специальной директиве НКВД УССР руководству УНКВД по Тарнопольской области.[105] Судя по всему, и небезосновательно, руководство украинских органов госбезопасности считало Тарнопольщину центром организации повстанческого движения.
Такая активность не оставалась незамеченной. В директиве начальникам областных УНКВД нарком внутренних дел И. А. Серов требовал активизировать агентурно-оперативную работу, тщательно разработать архивы польских спецслужб, пересмотреть ранее ликвидированные агентурные дела и активизировать агентурное обслуживание и разработку беженцев и безработных. Все это требовалось в связи с активизацией немецкой агентуры, в частности из среды украинских националистов.[106]
Появились и первые результаты перестройки работы. По агентурным делам «Недобитые» и «Выродки» Волынским УНКВД была разгромлена ячейка ОУН по Луцкому району, два руководителя застрелились при вооруженном захвате, остальные участники (за исключением одного) были арестованы.[107] Также была разгромлена подпольная оружейная мастерская, изъяты оружие и списки участников организации по селам. Были ликвидированы ячейки ОУН по Косовскому и Жабьевскому районам Станиславской области — по агентурному делу «Террористы».[108] Организация имела в своем составе боевую группу и занималась террором сельского актива (всего было 6 терактов). По агентурному делу арестованы и преданы суду 23 человека. Однако части подпольщиков удалось скрыться, на них было заведена агентурная разработка «Охвостье».
Наконец, в сентябре 1940 г. была разгромлена Львовская краевая экзекутива ОУН.[109] Как уже ранее упоминалось, первый раз ее разгромили еще весной, однако часть оуновцев перешли на нелегальное положение, а часть — скрылись за рубежом. Позднее для восстановления сетки были присланы эмиссары из-за границы, в частности руководитель экзекутивы Мирон Дмитро (ему удалось скрыться). За лето была полностью восстановлена оуновская сетка, и 1 сентября состоялось первое совещание нового состава Львовской экзекутивы. Однако уже 4 сентября секретно был задержан руководитель организационного отдела Иван Максимов, который сразу же дал развернутые показания. В результате весь состав экзекутивы был арестован.
Всего по делу арестовано в ходе спецоперации 107 человек, из них курьеров краевой экзекутивы — 8, областных — 3, окружных и районных — 11 и содержателей конспиративных квартир — 9. Также агентурно-следственным путем вскрыты областные и районные центры по Тарнопольской, Дрогобычской, Станиславской, Ровенской и Волынской областям. Руководители оуновского подполья по Тарнопольщине (Олег Вальчик ) и Дрогобычской области (Цмоц) также были арестованы.
Было установлено, что на 1 сентября численность оуновского подполья составляла 5500 человек, подчиненных единому руководству из Львова, которое подготавливало вооруженное восстание (не получилось по Волыни и Тарнопольщине — центр был перенесен во Львов).
Также является важным, что львовские эмиссары подняли вопрос об организации работы ОУН на территории Восточной Украины. С. Бандера же собирался втянуть в ОУН Президента АН УССР А. А. Богомольца. [110]
По результатам разработки дела установлено нахождение складов с оружием. По показаниям арестованных проходило 206 человек.
Параллельно в связи с разгромом Львовской экзекутивы вскрывалась Ровенская областная организация (ряд руководителей арестованы, началась агентурная разработка фигурантов), Дрогобычская окружная экзекутива (арестованы 85 человек, изъято оружие), Станиславская окружная экзекутива (арестованы 97 человек, изъяты оружие, печатные аппараты, директивы ОУН) и часть организации по Тарнопольской области.
Обвинительное заключение по делу Львовской краевой экзекутивы ОУН было вынесено 5 декабря 1940 г. В заключении фигурировало 59 человек, обвиняемых по статьям 542 и 5411 УК УССР (один из обвиняемых, Шенгер П. И., также обвинялся по статьям 19, 20 и 206). Основные пункты обвинения — подготовка вооруженного восстания на сентябрь (кстати, в материалах отмечается, что арест руководства экзекутивы как раз восстание и предотвратил), шпионаж в пользу иностранной разведки (для некоторых обвиняемых, как уже указывалось выше), пропаганда фашистских идей, попытка организовать оуновские ячейки на востоке Украины. Дело было передано на рассмотрение во Львовский областной суд.
Судебный процесс состоялся 15 — 18 января 1941 г. [111] На суде все подсудимые, как уже упоминалось выше, признали вину и отказались прекратить свою деятельность. В связи с этим большинство осужденных (43 человека) были приговорены к высшей мере наказания — расстрелу. Позже части приговоренных наказание было смягчено.
Кстати, интересно, что в качестве обвиняемого проходил и Клячкивский Дмитрий Семенович, с июля 1940 г. — член краевой экзекутивы и руководитель молодежных организаций ОУН по Станиславской области. Обвинялся он в активном участии в антисоветской повстанческой организации (стандартное обвинение практически для всех фигурантов процесса, кстати, где тут фальсификации?). Виновным при следствии он себя не признал, но полностью изобличен очными ставками с членами краевой экзекутивы. Это был будущий организатор и первый «главнокомандующий» УПА «Клим Савур».
Отметим, что у подсудимых были адвокаты. В частности, по решению суда с 23 человек было предписано взыскать по 200 рублей с каждого в пользу юридических консультаций г. Львова за выступления адвокатов в суде. [112] Этой возможностью воспользовался и Клячкивский.
Результативность работы органов госбезопасности привела к тому, что руководство ОУН стало эвакуировать нелегалов, занимающих видные должности в ОУН, из УССР на территорию оккупированной Польши. [113] При этом отмечались неоднократные попытки прорваться через госграницу хорошо вооруженных групп из оуновских нелегалов — руководителей подполья на Западной Украине.[114] Эти группы пограничниками активно разрабатывались и ликвидировались.[115] Также во втором полугодии 1940 г. активизировалась заброска групп и эмиссаров через границу и налаживание связей.[116]
В ответ на разгром краевой экзекутивы Краковский центр ОУН развернул деятельность по восстановлению разгромленного подполья. И это ему удалось. В частности, в докладе на имя Л. П. Берии от 13 ноября 1940 г. нарком внутренних дел УССР И. А. Серов отмечает, что деятельность украинских националистов на территории Западной Украины, особенно по Львовской области, значительно активизировалась.[117] Возросла активность воруженных групп (т. н. случаи «политического бандитизма» и теракты против партийно-советского актива), увеличилось число диверсий и попыток вооруженного прорыва через границу. Львовская краевая экзекутива, несмотря на разгром, сумела перестроить свою работу и восстановить связи, при этом многие функционеры перешли на нелегальное положение и ушли в глубокое подполье. Констатируется, что внедрение агентуры в ОУН не привело к успехам, поскольку вновь внедренные агенты не пользуются авторитетом, а в некоторых случаях сдают информацию подпольщикам. Рекомендуется форсировать агентурную работу, особенно внедрение агентов в руководящие органы оуновского подполья и проведение через эту агентуру разложенческой работы. Также отмечается необходимость усиления борьбы с активом подполья.
Параллельно шло следствие по делу арестованных руководителей Тарнопольской областной организации, в частности Константина Вальчика, арестованного при попытке нелегального перехода границы. Последний на допросе признался, что по его указанию был разработан план вооруженного восстания по Тарнопольской области и заявил, что восстание было сорвано главным образом ликвидацией Львовской краевой экзекутивы и разработкой областных организаций ОУН. Однако, по словам Вальчика, зарубежный провод разработал новую директиву и переслал ее с очередным эмиссаром. При этом основной задачей ставилось восстановление организации и подготовка ее к активным действиям на весну 1941 г. (вспомним, именно на весну 1941 г. первоначально планировалось нападение на СССР). Указал Вальчик и на рост численности ОУН. [118] Так, в июле было 2000 членов, а в ноябре она уже составляла 7000 человек.
Кроме того, «...Львовская краевая экзекутива по заданию закордонного центра проводила активную работу по установлению связи ОУНовской организации с националистическими формированиями из восточных областей Украины, для чего отдельные члены ОУН, главным образом женщины, знакомились с лицами, приезжавшими из восточных областей Украины, которые впоследствии обрабатывались руководящими участниками ОУН в националистическом духе и направлялись на активную антисоветскую деятельность в Восточных областях...» [119]
По материалам допросов уже упомянутого Вальчика были проведены операции по изъятию руководства и актива оуновского подполья в Тарнопольской области.
Также по материалам разработки арестованных оуновцев в западных областях Украины была проведена спецоперация по изъятию подпольщиков во всех областях одновременно сразу же после выборов в местные советы (соответствующая директива была отдана И. А. Серовым 15 декабря 1940 г. ). [120]
Руководил операцией замнаркома внутренних дел УССР В. Т. Сергиенко. 21 декабря 1940 г. И. А. Серов докладывал Л. П. Берии, что всего намечено к изъятию 370 человек: по Львову — 80, изъято на тот момент 60, по Станиславщине — 88, изъято — 68, по Дрогобычской области — 62, изъято — 40, по Волыни, соответственно, 40 и 31 человек, по Тернопольщине планируется изъять 100 человек, операция только начинается.[121] Таким образом, по записке Серова, на 14.00 21 декабря 1940 г. изъято 199 человек. Во время операции по Львову найдены планы нападения на тюрьмы, дислокации частей РККА и НКВД. На следующий день в шифротелеграмме на имя Н. С. Хрущева данные по изъятию подпольщиков И. А. Серовым были уточнены. [122]
В результате этих операций арестованы: по Львову — 86 человек; по районам Львовской области — 285; по Станиславской области — 68; по Тарнопольской области — 53; по Дрогобычской области — 47; по Волынской области — 37. Итого — 576 человек.
Таким образом, в целом операция удалась.
В ходе операции убито 3 оуновца. Также убит один оперативник Львовского УНКВД и один милиционер, тяжело ранены два оперативника Львовского УНКВД.
В докладной записке на имя Л. П. Берии от 15 января 1941 г. И. А. Серов подводил итоги по борьбе с оуновским подпольем.[123] В сентябре 1940 г. органам госбезопасности не удалось арестовать всех руководителей областных организаций и некоторых членов краевой экзекутивы. Это ядро, оставшись на свободе и перейдя на нелегальное положение, сумело перестроить работу организации и восстановить ее, организовав новые каналы связей между ячейками и с Краковским центром за рубежом. В связи с арестом Вальчика («Сум») удалось вскрыть воссозданную организацию. Арестовать намечалось 621 человека — руководящий состав, курьеров, связистов и активных членов подполья. Всего за время проведения операции арестовали 996 человек (по Львовской области — 520, Тарнопольской — 133, Дрогобычской — 42, Станиславской — 235, Волынской — 56 и Ровенской — 10). В качестве успеха отмечается то, что взят актив подполья.
Позднее, в дополнении к докладной записке от 18 февраля 1940 г. на имя В. Н. Меркулова, замнаркома И. М. Ткаченко уточнил, что было арестовано 520 человек, из них 404 в ходе операции, а 116 — позже, по материалам следствия.[124] Из всех арестованных 185 человек дали показание о своей причастности к подполью.
При аресте выяснилось, что был тщательно разработан план восстания, включающий предварительное проведение диверсионных и террористических актов, собирались сведения военного и экономического характера, готовилось нападение на тюрьмы Львова, подпольщики должны были вывести из строя электростанцию. Также выяснилось, что основная ставка делалась на молодежь и сельские ячейки. Среди вновь завербованных членов преобладают выходцы из сел и жители сельской местности. Причем сельская молодежь, поступая в городские учебные заведения, старается там организовать ячейки и наладить подпольную работу. Ячейки формировались по типу «троек» и «пятерок».
Одной из задач подполья была выход на восточные области Украины, а также Крым, Ростов и Краснодар. Ставилась задача внедряться в партийные, комсомольские и общественные организации и иметь как минимум одного человека на каждый административный район.
Террор на тот момент выдвигался в подполье как единственная форма активной борьбы и пропаганды. Кроме того, ставилась задача подобрать места для высадки парашютных десантов, а также обозначались цели для нанесения бомбовых ударов с воздуха. Неужели ОУН обзавелась на тот момент бомбардировочной авиацией? И у какого государства — противника СССР на то время были воздушно-десантные войска? Вопросы риторические.
В связи с тем, что аресты были направлены в основном против актива, зарубежный провод потребовал, чтобы члены подполья, перешедшие на нелегальное положение, были переброшены через границу, чтобы сохранить кадры. Впоследствии они к весне 1941 г. должны быть обратно переброшены в СССР для поднятия восстания. Подавляющее большинство нелегалов благодаря оперативным данным удалось задержать, часть были вынуждены отказаться от перехода границы и вернуться обратно.
Кстати, впервые в официальном документе советских спецслужб констатируется, что только оперативными мерами, без развертывания широкой пропаганды, ОУН вряд ли можно будет уничтожить.
Что касается вооруженных выступлений, или «бандпроявлений», то их на конец 1939 — начало 1941 г. насчитывается достаточно мало. Так, за 1940 г. было зарегистрировано:
- по Волыни — 55 бандпроявлений (убито и ранено 5 работников НКВД и 11 человек советского и партийного актива), ликвидировано 5 групп (всего 26 человек) и 12 одиночек;
- по Львовщине на 29 мая числились 4 «политические банды» (30 человек) и 4 «уголовно-политические»;
- по Ровенщине на учете числились только уголовные банды;
- по Тарнопольщине — 3 «уголовно-политические» (10 человек);
- по Станиславщине за апрель — декабрь 1940 г. ликвидировано 5 политических и 12 уголовных бандгрупп и зафиксировано 8 терактов.[125]
Но время активизации политического бандитизма было еще впереди.
Таким образом, резюмируя работу советских органов госбезопасности за 1940 г., следует отметить, что никаких массовых арестов, «чисток» и облав не было. Также не отмечается массовых репрессий против граждан Западной Украины. Все аресты производились исключительно на основе оперативных материалов и показаний самих задержанных оуновцев. В основном арестовывался актив подполья и активные участники. Никаких особых боестолкновений не наблюдалось, что было связанно именно с успешными действиями органов госбезопасности. Все аресты были полностью обоснованными и связанными не столько с антисоветской агитацией, сколько с подготовкой вооруженного восстания оуновским подпольем, террором и шпионажем в пользу Германии.
Однако организация разгромлена не была, по-прежнему засылались эмиссары из-за границы, которым удавалось восстанавливать конспиративные связи, активно проводить вербовку новых сторонников и восстанавливать подполье.
***
В 1941 г. активность ОУН возросла на несколько порядков. Под руководством немецких спецслужб в связи с подготовкой плана нападения на СССР националистическое подполье развернуло активную подготовку вооруженного восстания, назначенного на май месяц.
Усилилась работа по вербовке новых членов, особенно среди молодежи. Так, в докладной записке от 23 февраля 1941 г. по агентурно-следственному делу «Мечтатели» замнаркома внутренних дел И. М. Ткаченко сообщал о существовании в учебных заведениях Тарнопольской области разветвленной молодежной организации ОУН «Юнацтво».[126] Организация охватывала учебные заведения разных городов и даже средние школы. По материалам следствия проходят 47 человек, из которых на указанную дату были арестованы 24. Важно отметить, что руководство организации на допросе показало, что в ближайшие месяцы нужно ожидать войны с Германией.
О подготовке националистами восстания в Тарнопольской области на май говорилось в спецсообщении наркома госбезопасности УССР П. Я. Мешика от 21 марта 1941 г. на имя В. Н. Меркулова и Б. З. Кобулова.[127] При этом указывалось, что восстание четко увязывается с нападением на СССР Германии. На данный момент террористическая деятельность должна была быть свернута с целью не демаскировать подполье. Также указывалось на наличие связей ОУН с восточными областями Украины.
Народный комиссар госбезопасности УССР П. Я. Мешик
Очень показательна докладная записка П. Я. Мешика замнаркома госбезопасности Б. З. Кобулову об организации работы по ликвидации ОУН от 26 марта 1941 г.:
«...Практика борьбы с украинским националистическим подпольем в западных областях УССР показала, что методы, применявшиеся нашими органами, до настоящего времени не дали возможности локализовать националистическое движение.
В 1940 году в западных областях УССР было репрессировано 4.657 украинских националистов.
За январь и февраль 1941 года их репрессировано 1.462 человека.
Между тем, по действующим агентурным делам, на март 1941 года только по «ОУН» учтено 13529 участников организации, из них 426 нелегалов...» [128]
Самая большая организация насчитывалась в Тарнопольской области (8708 членов), далее шла Ровенская (1967), Станиславская (1046), затем Волынская и Львовская (785 и 765 соответственно), а также Дрогобычская (248). Отмечалось, что агентурное обеспечение оуновского подполья недостаточное, что организация очень быстро оправляется от ударов, а репрессии против рядовых членов верхушка использует для антисоветской агитации.
В связи с этим Мешик предлагал:
«...1. Всемерно углублять раскол между старой и новой генерацией «ОУН» в Краковском проводе.
2. На основе распрей между БАНДЕРОЙ и МЕЛЬНИКОМ организовать кампанию по компрометации этих лиц и их приспешников как карьеристов, борющихся за портфели и агентов германской разведки.
3. Принять возможные меры к отрыву Львовской краевой экзекутивы от центрального провода ОУН, если нужно, создать собственного «вождя», не подчиняющегося ни БАНДЕРЕ, ни МЕЛЬНИКУ.
4. В этих целях перехватить в свои руки руководство краевой экзекутивой.
5. Перевербовывая руководителей периферийных организаций, направлять их против Краковского провода и против краевой экзекутивы. Добиться таким образом раздробления организации.
6. Захваченные нами организации использовать для разложения и откола ОУНовской низовки, путем выпуска «нелегальной» литературы разоблачительного порядка.
7. Широко развернуть массовые вербовки рядовых ОУНовцев из числа социально близких нам элементов.
Вербовать такого рода агентуру из числа арестованных (в том случае, если они не участвовали в активных а[нти]с[оветских] действиях) с последующим освобождением их из-под стражи.
Направлять эту агентуру на разложение низовки организации, на разработку и поимку бандитов-нелегалов.
...В целях разоблачения перед широкими массами населения действительного лица руководителей «ОУН», было бы неплохо, если позволят международные отношения, организовать гласный процесс группы ОУНовцев бандитов и шпионов...»
А данные о подготовке вооруженного восстания между тем все продолжали поступать.
В спецдонесении на имя Б. З. Кобулова от 1 апреля 1941 г. указывалось, что в Тарнопольской области идут подготовка к вооруженному выступлению и призывы к уничтожению всех партийных и советских работников и советского актива.[129]
Данные, что на 1 мая готовится вооруженное восстание, со ссылкой на данные Тарнопольского и Дрогобычского УНКВД, содержались в указаниях наркома госбезопасности СССР В. Н. Меркулова.[130]
В связи с этим руководство УНКГБ по Львовской области испросило разрешение на проведение мероприятий по сдаче оружия, оставшегося у населения еще с 1939 г., с гарантией освобождения от ответственности при добровольной сдаче.[131] При этом также намечалось провести операцию по вербовке агентуры и учету скрытого оружия. Такое разрешение было получено.
10 апреля 1941 г. нарком госбезопасности УССР П. Я. Мешик подписал директиву № А-128/СП об активизации работы по линии ОУН.[132]
В директиве указывалось, что ОУН ведет подготовку к вооруженному восстанию, которое намечено на период между 20 апреля и 1 мая. В связи с подготовкой из-за границы перебрасываются руководящие кадры с целью координации восстания и отдачи непосредственного приказа о начале вооруженных выступлений. Для предотвращения предлагалось подготовить все имеющиеся агентурные разработки к оперативной ликвидации с расчетом проведения операции в период с 15 по 20 апреля. Для проведения операции в Западную Украину направлялось 20 оперативных работников НКГБ СССР под руководством замначальника 3-го управления И. Г. Шевелева.[133] Особое внимание требовалось уделить операции по Тарнопольской области.
Помимо этого, органы госбезопасности обратили внимание на базу ОУН — родственников нелегалов, репрессированных подпольщиков и кулачество. В докладной записке на имя Н. С. Хрущева нарком госбезопасности П. Я. Мешик предлагал распространить закон об изменниках Родины на нелегалов, членов антисоветских организаций, семьи нелегалов репрессировать, семьи арестованных оуновцев выселить, также параллельно выселить кулачество. [134]
Каким же образом организовывалась работа управлений внутренних дел по пресечению деятельности оуновского подполья непосредственно в областях? Для ее характеристики приведем директиву, подписанную временно исполняющим обязанности начальника УНКГБ Ровенской области Е. Д. Лосевым.
Вначале в ней констатируется усиление диверсионной и террористической деятельности оуновского подполья. Далее идут мероприятия. Репрессивные? Посмотрим.
«...1. Силами Райотделений НКГБ, НКВД и проверенного актива обойти все семьи нелегалов ОУНовцев и сказать, чтобы их члены семей, ушедшие на нелегальное положение, явились с повинной в соответствующие органы, сдали свое оружие и прекратили борьбу с Советской властью.
2. Объяснить семьям, что за такой поступок, кроме благодарности, им ничего не будет, что им Советская власть дала землю и чтобы они работали в своем хозяйстве...»
Далее:
«...практиковать съемку ОУНовцев-бедняков из числа низовки, но не арестовывать их, а на месте в селе или райцентре, не сажая их в камеру, добиться быстрого получения от них сознаний об участии в ОУНовской организации и сказать им, что нам об этом известно не только по их показаниям, но и по другим данным, но что мы вовсе не намерены наказывать их за это и предложить им честно работать на данной им Советской властью земле, так как они обмануты кулаками...» [135]
Вот такой «пропагандистский» ход — не арестовывать вовлеченных в подполье рядовых членов, а провести с ними беседу и отпустить на все четыре стороны. Кстати, действительно, с точки зрения контрпропаганды — очень сильный ход. Сразу же выбивается почва для пропагандистских акций на тему, что органы госбезопасности арестовывают всех подряд без разбора, и если ты попал в подполье, то милости от «советов» не жди.
Еще один фрагмент:
«...6. Через сельсоветы и органы милиции оповестите население о необходимости сдачи в органы НКГБ-НКВД имеющегося на руках оружия.
Предупредите, что в случае добровольной сдачи оружия, владельцы его наказываться не будут.
Предупредите также, что в случае обнаружения у кого-либо из жителей огнестрельного оружия, без соответствующего разрешения, владельцы будут привлечены к ответственности по всей строгости закона...»
Вот такая карательно-репрессивная деятельность органов госбезопасности наблюдалась на территории Западной Украины. Читатели вправе делать выводы самостоятельно...
Осознавая всю серьезность положения, руководство органов внутренних дел требовало от своих подчиненных постоянной координации работы с органами госбезопасности. В частности, в директиве наркоматам внутренних дел и госбезопасности УССР нарком внутренних дел Л. П. Берия требовал:
«...2. Все мероприятия по преследованию и изъятию бандитов из числа оуновцев обязательно согласовывать с соответствующими органами НКГБ, оказывать последним всемерное содействие в проведении операций, выделяя в распоряжение органов НКГБ на операции необходимое количество работников милиции.
3. По запросам начальников органов НКГБ незамедлительно передавать в их распоряжение арестованных оуновцев, материалы следствия, агентурные сообщения и проч., учитывая, что задача разгрома оуновских организаций в первую очередь возложена на органы НКГБ...» [136]
А ситуация действительно была критической. Так, только по УНКВД Львовской области за 1940-й — начало 1941 г. было ликвидировано и закончено следствием 7 крупных украинских националистических формирований, в том числе 3 краевые экзекутивы ОУН с периферией, арестовано (и закончено следствием) 60 участников терактов, профильтровано (и закончено следствием) 4000 нарушителей границы, оформлено и закончено следствием дел на 6088 беженцев (нарушителей и беженцев проверяли и проверяют в обязательном порядке на предмет сотрудничества с разведорганами иностранных государств, участия в подполье или обычную уголовщину).[137]
Между прочим, в докладной записке прямо отмечалось, что имели место факты нарушения «...процессуальных норм, что в свою очередь вело к частичному возвращению дел на доследование, постоянным конфликтам с прокуратурой и тюремными ведомствами, создавало излишнюю переписку и постоянную угрозу ответственности за создавшееся положение...».[138] Это к вопросу о «повальной фальсификации дел» в советских органах госбезопасности. Повторим еще раз — за нарушение процессуальных норм следователи несли ответственность, а дело возвращалось на доследование. При этом такая ситуация объяснима, поскольку в следственной части Львовского УНКВД за это период (с начала 1940-го до 15 мая 1941 г.) прошло производство по 20520 подследственных и отработано следственных дел на 18920 человек (более 1000 подследственных ежемесячно и более 50 дел на следователя). Руководство Львовского УНКВД просило увеличить штат следственной части на 15 человек. В резолюции наркома госбезопасности УССР П. Я. Мешика указано, чтобы это было сделано за счет сокращения штатов по восточным областям Украины.
Вступление немецких войск на территорию Украины
***
Перед тем, как продолжить характеристику работы советских органов госбезопасности, нужно сделать небольшое пояснение. Дело в том, что любая подпольная организация или партизанский отряд не может существовать «в подвешенном» состоянии. Для нормального существования подполью и «партизанке» обязательно нужна база. Базой служат все жители данной территории, лояльные к этому подпольному или партизанскому движению, независимо от их отношения к существующей власти. И это понятно, поскольку никакая помощь из-за границы или линии фронта не может полностью обеспечить нормальное функционирование подпольной группы или партизанского отряда. В условиях враждебно настроенных местных жителей ликвидация подполья или «партизанки» — вопрос времени. Именно местные жители обеспечивают кров, продовольствие, одежду и разведданные для подполья или партизанского отряда. Кроме того, из лояльных местных жителей вербуются или рекрутируются новые члены организации. Особую категорию составляют сельские жители, поскольку деревня или село — это маленький анклав, в котором все обо всех все знают — кто в партизанах, а кто в местных органах власти. И, наконец, отдельная группа — родственники участников подпольного и партизанского движения — самый надежный его актив и база.
Поэтому первая задача, которую себе ставит руководство спецслужб — борьба за «обывателя». Непричастных — не обижать и поощрять, причастных — удалять с повстанческой территории всеми возможными с точки зрения действующего законодательства способами. Повторим — с точки зрения действующего законодательства, поскольку незаконные методы очень быстро становятся известными местному населению и приводят к обратному эффекту, к тому же давая противнику повод для ведения пропаганды. Только подорвав основную базу партизанского или подпольного движения, можно его задавить окончательно, так что ему никакая помощь с «большой земли» не поможет.
К пониманию этого пришло и руководство СССР. 14 мая 1941 г. выходит совместное постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР № 1299-526сс «Об изъятии контрреволюционных организаций в западных областях СССР».
О чем же говорилось в этом документе? Пожалуй, главными были два пункта:
«...2. Арестовать и направить в ссылку на поселение в отдаленные районы Советского Союза сроком на 20 лет с конфискацией имущества:
а) членов семей участников контрреволюционных украинских и польских националистических организаций, главы которых перешли на нелегальное положение и скрываются от органов власти;
б) членов семей участников указанных контрреволюционных националистических организаций, главы которых осуждены к ВМН...
...4. Войска НКВД Украины расквартировать отдельными подразделениями в наиболее пораженных бандитизмом районах западных областей УССР для использования их в борьбе с бандгруппами...» [139]
Обратим внимание, что выселять предписывалось не всех подряд и не все семьи, члены которых были учтены как участники подполья, а только семьи, главы которых либо уже приговорены к высшей мере наказания, либо перешли на нелегальное положение. При этом идея была очень простая. Во-первых, лишить подполье базы. Во-вторых, дать понять подпольщикам, что антигосударственная деятельность плохо отразится прежде всего на их родных и близких. Что кстати, целиком аргументированно — почему члены семей противников власти должны пользоваться всеми правами лояльных граждан? Ведь данная ситуация ярко иллюстрирует безнаказанность и наглядно демонстрирует бессилие властей. Кроме того, с учетом психологии сельских жителей (подполье имело базой в основном села) вероятность того, что семьи не осведомлены, где находится и чем занимается их глава — маловероятна. А будущие подпольщики задумаются, чем может закончиться участие в «революции», и появится весьма вероятный шанс, что от участия в подполье их отговорят близкие. И, наконец, последнее, такая акция — единственный способ резко сбить активность подполья и быстро его ликвидировать как массовое явление. Других «рецептов» не существует. Если база не будет нейтрализована, то в лучшем случае государство ожидает затяжное ведение боевых действий на собственной территории с постоянным проведением периодических контртеррористических операций разного масштаба.
И следующий момент — действительно, подпольная и партизанская деятельность оуновцев перешла определенную «черту» — стала настолько активной, что правительство было вынуждено расквартировать внутренние войска на пораженной «бандитизмом» территории с целью «сбить» активность террористических групп. Кстати, это косвенно подтверждает крайнюю необходимость проведения мер по выселению.
17 мая 1941 г. замнаркома государственной безопасности СССР И. А. Серов дал разъяснение по планируемому выселению[140] — на основе учтенного контингента членов семей подпольщиков-нелегалов и приговоренных к высшей мере наказания. При этом операцию приказывалось производить в соответствии с инструкцией по выселению «осадников». Приведем некоторые пункты этой инструкции [141]:
«...При выселении семей... недвижимое имущество и торгово-промышленные предприятия выселяемых конфискуются и передаются местным органам власти. Все остальное имущество выселяемые имеют право или реализовать, или взять собой к месту выселения в количестве, не превышающем по весу 100 кг на каждого члена семьи...» (пункт о бытовых ценностях и о разрешении брать с собой топоры, пилы исключен). [142]
«...Отправка выселяемых к месту выселения производится эшелонами в составе 55 вагонов каждый, оборудованных для людских перевозок...» [143] И где здесь пресловутые «теплушки»? Кстати, в эшелоне предусматривались оборудованный санитарный изолятор и вагон-лавка.
«... В каждом вагоне помещается 30 человек взрослых с детьми и вещами...» Вспомним современный плацкартный вагон и сравним. «...Для громоздких вещей на каждый эшелон выделяется по 4 товарных вагона...» Вот такие условия медицинского обслуживания были на самом деле — чтобы не было никаких недомолвок по поводу мифа о том, как выселяемые «в вагонах от болезней умирали».
«...Наркомздрав СССР обеспечивает эшелоны медсоставом из расчета на каждый эшелон 1 врач, 1 фельдшер и 2 медсестры с соответствующими медикаментами...»
«...В пути следования по железной дороге выселяемые получают бесплатно один раз в сутки горячую пищу и 600 г хлеба на человека. Изготовление и выдача пищи в пути производятся по заявкам начальников эшелонов трестами железнодорожных ресторанов и буфетов Наркомторга СССР...» А таким образом высылаемых «морили голодом» в вагонах.
Еще несколько цитат:
«...4. Считая необходимым проведение операции в течение светлого времени одного дня, нужно из дальних районов вашей области вывезти семьи известного контингента на автотранспорте, договорившись об этом с обл.- и райисполкомами.
Предусмотреть также возможность отсутствия лошадей и грузового транспорта у выселяемого...
...9. В случаях когда будет установлено, что нелегалы-оуновцы скрываются у двух-трех родственников или знакомых попеременно, необходимо:
родственника, в семье которого проживал нелегал и находился на его иждивении, выселять;
глав семей, где скрывался нелегал, привлекать по определенным статьям УК как пособников и укрывателей политбандитов...»[144]
23 мая 1941 г. во исполнение постановления нарком госбезопасности СССР В. Н. Меркулов докладывал:
«...Всего по западным областям УССР было намечено к изъятию 3110 семей, или 11 476 человек. Изъято и погружено в вагоны 3073 семьи, или 11 329 человек.
В том числе
Во время операции в ряде мест опергруппам НКГБ — НКВД было оказано вооруженное сопротивление.
В результате перестрелки было изъято 66 нелегалов, из них убито 7 человек и ранено 5 человек. Скрылось 6 нелегалов...
...Во время перестрелки с нелегалами убито участвовавших в операции 2 человека и ранено 3 человека.
По сообщению с мест на станциях погрузки зачастую собирались родственники и знакомые выселяемых, которым изъятые нелегалы с возмущением передавали, чтобы возвратились нелегалы, из-за которых они страдают.
В Збаражском районе Тарнопольской области был выслан и вывезен на станцию погрузки старик Ястребовский, сын которого находился на нелегальном положении. Нелегал Ястребовский, узнав, что отец выслан, явился на станцию и, рассказав о том, что перешел на нелегальное положение, в присутствии родственников и знакомых начал просить об оставлении отца, а сам обещал искупить свою вину. Семья Ястребовского освобождена. Когда старик выходил из вагона, выселяемые кричали ему вслед: «Передайте и нашим подлецам, чтобы немедленно явились, пока нас еще не вывезли».
Аналогичные случаи имели место и по другим областям...»[145]
Операция по выселению привела к тому, что активность подполья удалось резко снизить. Кроме того, стали являться с повинной подпольщики-нелегалы. Так, «...к 20 час. 23 мая из ряда областей поступили сведения о явке 12 нелегалов, в частности по Тарнопольской области явилось 19 нелегалов, по Львовской области — 13, по Дрогобычской — 3 и по Волынской — 2...»[146]
Семьи явившихся подпольщиков, не участвовавших в терактах и активной подпольной работе, возвращали домой: «...Семьи нелегалов-бедняков, которые явятся с повинной в ближайшие дни, с нашей санкции возвращать при условии, что являющиеся нелегалы никаких террористических актов не совершали, в налетах не участвовали и являлись рядовыми оуновцами...» [147] При этом по данным на 31 мая 1941 г, приведенным в директиве наркома госбезопасности УССР П. Я. Мешика, явилось с повинной 252 нелегала.[148]
Операции по выселению продолжались и дальше, а руководство органов госбезопасности требовало, чтобы выселение следовало сразу же после перехода главы семьи на нелегальное положение.[149]
После проведения выселения основная работа была сосредоточена на оперативной ликвидации руководящего состава и актива ОУН, внедрении агентуры в руководящие центры и перехвате руководства отдельными организациями. Однако следует отметить, что эти задания выполнить не удалось. О краевой экзекутиве и областных руководящих центрах информация отсутствовала, а количество терактов и «бандпроявлений» снова нарастало. Так, в апреле было зафиксировано 38 терактов оуновцев против советского актива, 3 поджога, 7 налетов на кооперативы и сельсоветы с целью ограбления и 21 бандпроявление оуновцев-нелегалов, было убито 8 председателей сельсоветов, 7 председателей правлений колхозов, 3 комсомольских работника, 5 работников районного совпартаппарата, 1 учительница, 1 директор школы и 16 колхозников-активистов. Ранено: 5 работников районного совпартаппарата, 2 комсомольских работника, 1 председатель кооператива и 11 колхозников-активистов.[150] Большая часть терактов оставалась нераскрытой. В некоторых районах было организовано патрулирование населенных пунктов и дорог скрытыми группами работников НКВД и солдат внутренних войск.
Доклады о борьбе с подпольем от наркома госбезопасности УССР П. Я. Мешика регулярно клались на стол руководству КП(б)У. Так, в спецдонесении от 4 июня 1941 г. на имя М. А. Бурмистенко отмечалось, что по западным областям УССР арестованы 1984 оуновца, в том числе 427 нелегалов, 5 нелегалов явились с повинной.[151] В спецсообщении от 10 июня 1941 г. число арестованных возросло до 2076 человек, а нелегалов — до 446.[152]
В спецсобщении от 18 июня 1941 г. на имя Н. С. Хрущева указывалось, что арестовано 2215 оуновцев и 495 нелегальных участников ОУН. [153] В каждом спецсообщении указывались случаи убийств советского и партийного актива. Нарастало количество изъятого оружия, антисоветских листовок и литературы.
В мае число терактов еще больше возросло. В обзоре 6-го отдела 3-го управления НКГБ СССР от 16 июня указывалось:
«...Всего за май по западным областям Украины учтено 58 случаев террористических актов, в результате которых убито 57 человек и ранено 27 человек.
Террористические проявления имели место в следующих областях:
В мае было убито и ранено: председателей и секретарей сельсоветов — 10 человек; председателей колхозов и колхозных активистов — 30; партийно-комсомольских работников — 2; школьно-клубных работников — 9; работников советского аппарата — 7; работников милиции — 4; военнослужащих — 2; членов семей сельского актива — 16.
Кроме этого, бандитами-оуновцами насильно уведены и не разысканы до настоящего времени 2 депутата сельсовета и 2 работника леспромхозов...» [154]
«...Из 58 случаев террористических актов раскрыто только 17, по которым арестовано 46 оуновцев, принимавших участие в совершении этих актов...» [155]
Народный комиссар внутренних дел УССР В. Т. Сергиенко
В обзоре работы по борьбе с бандитизмом за первое полугодие 1941 г. нарком внутренних дел УССР В. Т. Сергиенко отмечал:
«...С 1 января по 15 июня 1941 года в Западных областях ликвидировано 38 политических и 25 уголовных банд с общим количеством 273 активных участников. Арестовано также 212 пособников и укрывателей бандитов.
Кроме того, выявлено и задержано 747 нелегалов и только за апрель-май т. г. арестовано и выселено 1865 активных членов украинской контрреволюционной националистической организации («ОУН»).
Во время операций убито 82 и ранено 35 бандитов — ОУНовцев, нелегалов и уголовников...
...За январь-июнь из Западных областей выселено 3.079 семейств — 11.329 человек социально-опасного элемента...
...за неделю с 22-го по 29-е мая т. г. добровольно явились в органы НКВД — 241 нелегал...» [156]
Однако ликвидировать вновь нарастающую волну террора не удавалось. На 15 июня на учете было 77 действующих бандгрупп с 366 участниками. Из них: политбанд — 51 с 274 участниками и уголовных банд — 26, с 92 участниками. Наибольшее количество банд оперировало в Тарнопольской и Волынской областях. Также значительное количество банд отмечалось по Львовской, Ровенской и Дрогобычской областям.
Таким образом, вся Западная Украина была охвачена оуновским террором. Как отмечал в своем приказе нарком госбезопасности УССР П. Я. Мешик, «...усиление этого сопротивления в значительной мере объясняется проведением в мае с. г. выселения с территории западных областей УССР семейств нелегалов и лиц, осужденных за контрреволюционные преступления, что в значительной мере сократило базу укрывателей и пособников всяких бандформирований.
В ответ на указанное мероприятие почти во всех западных областях УССР имели место случаи зверской расправы над партийно-советским и колхозным активом, их семьями, сотрудниками НКГБ и НКВД, лицами, заподозренными в связях с нашими органами и нелегалами, явившимися с повинной...»[157]
Органам госбезопасности, несмотря на все проводимые мероприятия, не удалось разгромить оуновское подполье, ликвидировать группы боевиков и предотвратить теракты.
Причины этому были разные. В частности, само руководство органов внутренних дел отмечало, что многие операции не были подготовлены надлежащим образом, боевая подготовка оперативных сотрудников была недостаточной, плохо организовывалось преследование банд, недостаточной была агентурная работа, крайне слабо использовались розыскные собаки, среди оперативников часто отмечалось беспечное и неосторожное поведение во время операций, иногда задержанные недостаточно тщательно обыскивались на предмет оружия, многие работники плохо владели гранатами и ручными пулеметами.[158] В общем, наблюдалась слабая оперативно-боевая подготовка личного состава, в результате чего с 1 января по 15 июня 1941 г. в западных областях УССР убито 13 и ранено 30 оперативных сотрудников.
Значительную роль сыграла активная помощь немецких спецслужб оуновскому подполью, без которого оно не смогло бы продержаться так долго и быстро восстанавливаться после оперативно-чекистских мероприятий.
Важно отметить и просчеты партийного и советского руководства в политике на селе, как и на всей Западной Украине. Проиграна была также и пропагандистская работа. Серьезной причиной было также то, что чаяния сельского населения западных областей УССР не были выполнены в полной мере, что объясняется объективными причинами — за полтора года невозможно было реализовать даже небольшую часть мероприятий по подъему экономики и улучшению социально-бытовых условий присоединенных территорий, просто не хватило времени.
В результате анализа ошибок и недочетов нарком госбезопасности УССР П. Я. Мешик приказывал:
«...1. Во всех управлениях НКГБ организовать и регулярно проводить изучение оперативными сотрудниками боевого оружия и способов владения им.
2. Проводить регулярно боевые стрельбы из револьверов и винтовок...
3. Изъять из употребления оперативными сотрудниками всякого трофейного оружия, не обеспечивающего должного эффекта в боевых действиях. Разрешить ношение такового, калибром не менее 7,65, лишь в исключительных случаях, когда по условиям конспирации действий, ношение более крупного оружия может повлечь за собою расшифровку сотрудника.
4. Проверить боевые качества оружия, выданного для пользования оперативному составу, немедленно заменяя экземпляры, вызывающие сомнения в безотказном действии.
5. Провести в управлениях и РайГоротделах и отделениях НКГБ оперативные совещания сотрудников и разъяснить им необходимость максимальной мобилизации сил и усиления бдительности, как при исполнении служебных заданий, так и в личном быту. Предупредить всех чекистов о необходимости самого внимательного изучения их окружения и соседства по квартирам, в том числе и домработниц с тем, чтобы последние не могли, по заданиям вражеских формирований, совершить покушение на сотрудников и членов их семей или черпать сведения разведывательного характера. Поручить сотрудникам, чтобы они провели соответствующую воспитательную работу с своими взрослыми членами семейств по вопросам бдительности, не допуская при этом распространения паники и боязни. Привлечь к проведению этой разъяснительной и воспитательной работы партийно-общественные организации наших органов.
6. Начальникам УНКГБ систематически проверять порядок хранения в отделах управлений и районных органов секретных документов и охрану служебных помещений. Всякие нарушения в этом деле тщательно расследовать и виновных привлекать к административной, а в случаях грубых нарушений и к служебной ответственности.
7. Еще раз проработать на оперативных совещаниях вопрос о соблюдении сотрудниками максимальной конспирации в работе и решительной борьбе с болтунами и разгильдяями...
...9. О всех случаях нарушения сотрудниками конспирации в работе, личных связях с подозрительными элементами, проявлениях разгильдяйства, безответственности при выполнении боевых заданий и, особенно, трусости — немедленно сообщать мне для принятия мер...» [159]
Наконец, 21 июня 1941 г. в директиве наркома госбезопасности СССР В. Н. Меркулова предлагалось:
«...1. Подготовить совместно с органами Наркомвнудела действенные мероприятия по пресечению террористической деятельности контрреволюционных элементов в западных областях Украины, в первую очередь среди оуновцев.
2. Срочно подобрать и подготовить материалы для проведения новой массовой операции по аресту и выселению контрреволюционного, антисоветского и социально чуждого элемента в западных областях УССР...» [160]
Однако выполнить эти приказы уже не было возможности.
Через несколько часов немецкие войска перешли границу СССР — началась Великая Отечественная война...
53 ЦГАОО Украины, Ф. 3833., Оп. 2., Д 1., Л. 15—19.
54 ЦГАОО Украины, Ф. 3833., Оп. 2., Д 1., Л. 25—33.
55 ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 33, Д. 63, Л. 25—58.
56 ОГБ, кн. 1, С. 282.
57 ГА СБУ, Ф. 6, Д. 75140, Л. 36—44.
58 ГА СБУ, Ф. 13, Д. 372, Т. 37, Л. 345—347.
59 ОГБ, кн. 1, С. 172.
60 ГА СБУ, Ф. 9, Д. 34, Л. 66—79.
61 ГА СБУ, Ф. 9, Д. 34, Л. 117—128.
62 Там же.
63 Пограничные войска СССР. 1939 — июнь 1941. Сборник документов и материалов. — М.: Наука, 1970. — С. 322 (далее — Погранвойска).
64 ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 33, Д. 53, Л. 198—206.
65 ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 33, Д. 53, Л. 232—249.
66 ОГБ, кн. 1, С. 247.
67 ГА СБУ, Ф. 13, Д. 372, Т. 35, Л. 255—276.
68 ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 33, Д. 25, Л. 14—28.
69 ГА СБУ, Ф. 6, Д. 75170-ФП, Т. 8, Л. 285—318.
70 Погранвойска, С. 347.
71 ОГБ, кн. 1, С. 280.
72 ГА СБУ, Ф. 16., Оп. 33, Д. 36, Л. 14—33.
73 ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 34, Д. 8, Л. 17—29.
74 Погранвойска, С. 357.
75 Там же, С. 359.
76 ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 84, Д. 8, Л. 351—370.
77 ОГБ, кн. 2, С. 99. См. также ОУН в 1941, С. 26.
78 ГА СБУ, Ф. 65, Д. С-9079, Т. 4, Л. 221—234.
79 ОГБ, кн. 2, С. 159.
80 ОГБ, кн. 2, С. 174—175.
81 Там же. — С. 178.
82 Там же. — С. 180.
83 Там же. — С. 176, см. сноску 3.
84 ГА СБУ, Ф. 9, Д. 43, Т. 1, Л. 85—99.
85 ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 34, Д. 8, Л. 1—14.
86 ОГБ, кн. 2, С. 242.
87 ГА СБУ, Ф. 6, Д. 75170-ФП, Т. 1, Л. 164, 216—225, 231.
88 ГА СБУ, Ф. 6, Д. 75170-ФП, Т. 1, Л. 236—243.
89 ГА СВРУ, Д. 10876, Т. 2, Л. 170—173.
90 Там же.
91 ГА СБУ, Ф.65, Д. С-7448, Т.54, Л. 119—123.
92 ГА СБУ, Ф. 5, Д. 67418, Т. 1, Л. 208—241.
93 ГА СБУ, Ф. 13, Д. 372, Т. 39, Л. 125—138.
94 ГА СБУ, Ф. 13, Д. 372, Т. 37, Л. 197—214.
95 ГА СБУ, Ф. 65, Д. С-7448, Л. 15—22.
97. ГА СВРУ. Д. 10876, Т. 2, Л. 212—214.
98. ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 32, Д. 68, Л. 6—10.
99. ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 32, Д. 11, Л. 16—19.
100. ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 32, Д. 69, Л. 435—442.
101. ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 84, Д. 2, Л. 190—197.
102. ОГБ, кн. 1. — С. 172.
103. ОГБ, кн. 1. — С. 184—185.
104. ГА СБУ, Ф. 9, Д. 34, Л. 66—79.
105. ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 33, Д. 53, Л. 106,107.
106. ГА СБУ, Ф. 9, Д. 34, Л. 117-128.
107. ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 33, Д. 53, Л. 133—136.
108. ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 33, Д. 53. Л. 192—197.
109. ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 33, Д. 25, Л. 14—28.
110. Там же.
111. ГА СБУ, Ф. 6, Д. 75170-ФП, Т. 8, Л. 395—401.
112. Там же.
113. Погранвойска, с. 333.
114. Там же. — С. 347.
115. Там же. — С. 336.
116. Там же. — С. 359.
117. ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 33, Д. 25, Л. 160—162.
118. ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 33, Д. 25, Л. 242—249.
119. Там же.
120. ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 84, Д. 6, Л. 223.
121. ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 33, Д. 25, Л. 254—255.
122. ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 33, Д. 25, Л. 274—275.
123. ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 34, Д. 8, Л. 17—29.
124. ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 84, Д. 8, Л. 351—370.
125. НКВД-МВД СССР в борьбе с бандитизмом и вооруженным националистическим подпольем на Западной Украине, в Западной Белоруссии и Прибалтике (1939 — 1956). — Сост. Владимирцев Н. И., Кокурин А. И. — М.: МВД РФ, 2008. — С. 13.
126. ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 84, Д. 8, Л. 328—337.
127. ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 84, Д. 7, Л. 243—250.
128. ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 84. Д. 7, Л. 218—222.
129. ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 84, Д. 7, Л. 203.
130. ОГБ, кн. 2. — С. 74.
131. ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 34, Д. 16, Л. 79—80.
132. ГА СБУ, Ф. 9, Д. 43, Т. 1, Л. 54—58.
133. ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 34, Д. 10, Л. 10.
134. ОГБ, кн. 2. — С. 99. См. также ОУН в 1941 году, с. 26.
135. ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 34, Д. 8, Л. 253—255.
136. ОГБ, кн. 2. — С. 121.
137. ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 34. Д. 16, Л. 158—163.
138. Там же.
139. РГАСПИ, Ф. 17, Оп. 162, Д. 34, Л. 156. См. также ГАРФ, Ф. З-5446, Оп. 1в, Д. 534, Л. 104—105.
140. ОГБ, кн. 2. — С. 147—148.
141. ОГБ, кн. 1. — С. 170—171.
142. ОГБ, кн. 2. — С. 147.
143. ОГБ, кн. 1. — С. 170.
144. ОГБ, кн. 2. — С. 147—148.
145. ОГБ, кн. 2. — С. 154—155.
146. ОГБ, кн. 2. — С. 156.
147. Там же.
148. ГА СБУ, Ф. 9, Д. 43, Т. 1, Л. 85—99.
149. Там же.
150. ОГБ, кн. 2. — С. 194.
151. ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 34, Д. 7, Л. 6—8.
152. ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 34, Д. 7, Л. 109—113.
153. ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 34, Д. 7, Л. 268—277.
154. ОГБ, кн. 2. — С. 240.
155. Там же. — С. 241.
156. ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 34, Д. 8, Л. 1—14.
157. ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 34, Д. 7, Л. 316—323.
158. ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 34, Д. 8, Л. 1—14.
159. ГА СБУ, Ф. 16, Оп. 34, Д. 7, Л. 316—323.
160. ОГБ, кн. 2. — С. 297.
Авторы: Олег РОСОВ и Евгений НАЗАРОВ
Авторы выражают искреннюю признательность Владимиру Воронцову за помощь в подготовке этого материала.
Источник: Еженедельник 2000, Еженедельник 2000
Социальные комментарии Cackle