Про УПА. Часть 2

На Украине же создание местных самостоятельных органов управления дальше сел, даже Розенбергом не предусматривалось.

Но нарастание партизанского движения требовало изменения политики на оккупированной территории. Поэтому не случайным было то, что наряду с представителями министерства по восточным вопросам и пропагандистских органов, целый ряд военных инстанций, и в первую очередь начальники оперативных тылов войск, ответственные за обеспечение порядка в своих тыловых районах, настаивали на изменении пропагандистской оккупационной тактики, так как постоянно сталкивались со становившимся все более тяжелым положением не только на фронте, но и в тылу фашистских войск. Решающим толчком для принятия решения в данном вопросе послужили военные события в Сталинграде.

В самой Галиции оуновцам и их гитлеровским хозяевам удавалось упреждать создание советского антифашистского подполья, там почти не было советских партизан. За короткое время пребывания Галиции в составе СССР, там не успели сформировать советский актив, который мог бы возглавить партизанскую борьбу против оккупантов, многие сочувствующие советской власти были уничтожены оуновцами и гестапо по спискам, которые составили оуновцы. Пособничество униатской церкви фашистам, тотальный террор сельского населения оуновской полицией деморализовали местное население, которое привыкло к вековой оккупации.

Среди лидеров ОУН и лидеров их формирований практически не осталось ни одного, кто был бы не связан определенными обязательствами с немецкими спецслужбами или не повязан с ними кровью покоренных фашистами народов. Приведем один из наиболее характерных примеров привлечения к такому сотрудничеству "украинских патриотов". По свидетельству члена Главного провода ОУН Степаняка Михаила (25.08.1944 г.), в 1941 году немцами был арестован один из оуновских лидеров Ростислав Волошин («Горбенко»). Однако в конце 1942 года его выпустили, так как он согласился сотрудничать с оккупантами, о чем написал соответствующую расписку (см. уголовное дело Степаняка М.), не говоря уже Шухевиче, Луцком, Сидоре, Мельнике, сотнях полицаев-оуновцев.

Поэтому, зная, что все руководство ОУН-Б находилось под контролем гестапо, нельзя допустить, что создание УВА-УПА обошлось без участия гестапо. Это предположение подтверждают, как документы гестапо, так и последующий характер действий созданной УПА и ее руководства.

8.4 ОПЕРАЦИЯ ГИММЛЕРА «УКРАИНСКАЯ ВЫЗВОЛЬНА АРМИЯ -УВА».

Среди историков ведутся споры, кто больше контролировал ОУН, абвер или гестапо? Сама постановка вопроса некоректна. Как следует еще из договоренностей Канариса и Гейдриха, Абвер занимался военными вопросами разведки и диверсиями, а гестапо вопросами политической разведки и политическими организациями. Но оуновцы вербовались, как гестапо, так и абвером. И между этими учрежденниями не было противоречий в том, как использовать своих агентов. Тому пример согласованные действия с назначением Лебидя на должность «урядующого провидныка».

Поэтому, как только оуновцы, которые работали на Абвер, заявили в 1941 г., что они претендуют на власть на Украине, они тотчас всецело перешли под контроль гестапо, а абвер ограничил с ними контакты. Но, как показывает назначение Лебедя, обе службы продолжали работать вместе и проводили совместные операции с ОУН. Лахузен, начальник Абвера-2 с согласия гестапо, которое выпустила Стецька, успел провести конференцию и назначить Лебедя «урядующим провидныком». Но рядовых оуновцев гестапо преследовало до октября 1944 г. включительно, из-за их политических требований, и их деятельность проходила на территории подконтрольной гестапо. Но, в тоже же время гитлеровцы снабжали УПА оружием совместно с абвером. Как видим, гитлеровцы сами определяли, какая из организаций была им полезна в то или иное время. Никаких трений по поводу работы с оуновцами между гестапо и абвером не было. Это были не те кадры, ради которых Канарис мог ссориться с Мюлером.

Несмотря на преследования националистов, Гимллер постоянно искал оптимальные формы и методы борьбы с партизанами с помощью местных предателей. В соответствии с подписанной Гитлером 18 августа 1942 г. директивой № 46, ответственность за борьбу с партизанами в рейхскомиссариатах возлагалась лично на Гиммлера, который в это время лично после гибели Гейдриха возглавлял РСХА. Причем командующие войсками обязывались оказывать соответствующим старшим эсэсовским и полицейским начальникам районов не только помощь средствами связи и снабжения, но и «поддержку подчиненными им частями» и подразделениями. Директивой одновременно предписывалось усилить эсэсовские и полицейские силы в рейхскомиссариатах, а их находящиеся на фронте соединения и части по возможности быстрее снять с передовой и передать в распоряжение рейхсфюрера СС для выполнения специальных задач.

Это без сомнения еще более усиливало роль Гиммлера и СС в осуществлении проводившегося против населения оккупированных советских районов массового террора. В ходе этой реорганизации часть эсэсовских подразделений была включена в состав специальных частей по борьбе с партизанами, а их органы управления размещены в рейхскомиссариатах в качестве региональных командных пунктов полиции службы безопасности и СД..

В районах боевых действий, находящихся в ведении военных властей, процесс реорганизации носил иной характер. Та же Директива № 46 возлагала общее руководство по борьбе с партизанами в прифронтовой полосе на оперативный отдел генерального штаба, возглавлявшийся Хойзингером, и подчиняла ему, а соответственно и командующим войсками, все полицейские силы, дислоцирующиеся в прифронтовом районе.

Полицейские и другие специальные функции на оккупированной территории выполняли службы, подчиненные Гиммлеру: гестапо, СД, ГПФ, Охранная полиция. Административные функции пытался осуществлять и Розенберг.

Наряду с ними, на оккупированной территории действовали учреждения вермахта, министерства пропаганды, министерства иностранных дел и прочие ведомства. Их руководители пытались занять после войны доминирующее положение на оккупированных территориях, чтобы после окончания войны иметь возможность обогатиться.

Но непрерывная борьба партизан и подпольщиков способствовала выдвижению Гимлера на первые роли среди остальных партийных бонз.

В мае 1943 г. для борьбы с подпольщиками и партизанами, только по линии ведомства Гиммлера было выделено более 327 тыс. человек. Более того, для борьбы с партизанами в течение 1943 г, использовалось от 10 до 15% всех находившихся на советской территории боевых подразделений и частей.

В отношении своих подручных оуновцев гестапо работало по своей испытаной политики кнута. Почти все руководство ОУН-б и их родственники находились под арестом или в лагерях. Оставшиеся на воле руководители, также оставались под контролем гестапо, а их родственников содержали как заложников. К таким относился и Лебедь. С этой точки зрения, наибольшим доверием у гестапо пользовался Шухевич, который продолжал служить немцам в Белоруссии. Его жена все время оставалась на свободе.

Бандера, Мельник, Скоропадский, Левицкий - все они во время войны находились под присмотром гестапо. Поэтому вся информация, что исходила от них, проходила цензуру и фильтровалась гестапо. Ими занимался лично Гиммлер и Мюллер. Примером этого есть то, что формирование СС «Галиция» проходило под контролем Гиммлера, назначил Шухевича командующим УВА также Гиммлер, освобождал Бандеру также лично Гиммлер, переписка с Бандерой и женой Лебедя контролировалась лично Мюллером, его доверенным лицом. Такое монопольное положение гестапо в работе с националистами продолжалось до конца войны. Абвер подключился к работе с отрядами УПА, когда территорию Украины начали освобождать Советские войска, и прифронтовые районы снова оказываются в зоне ответственности Абвера.

Еще в июне 1941 года для организации разведывательно-диверсионной и контрразведывательной деятельности против Советского Союза и для руководства этой деятельностью был создан специальный орган Управления Абвер-заграница на советско-германском фронте, условно именовавшийся штаб Валли, полевая почта N 57219.

В соответствии со структурой центрального Управления Абвер-заграница, штаб Валли имел в своем составе Отдел Валли З – (Walli III), который руководил всей контрразведывательной деятельностью подчиненных ему абверкоманд и абвергрупп по борьбе с советскими разведчиками, партизанским движением и антифашистским подпольем на оккупированной советской территории в зоне фронтовых, армейских, корпусных и дивизионных тылов.

С 1942 года в непосредственном подчинении Валли -1 находился специальный орган Зондерштаб Россия- штаб R, проводивший агентурную работу по выявлению партизанских отрядов, антифашистских организаций и групп в тылу немецких армий.

Но, снова таки, Абвер и гестапо работали в полном согласии. Но только гестапо продолжало определять линию поведения всех служб в отношении ОУН до самого окончания войны.

8.5 НАЧАЛО ОПЕРАЦИИ СОЗДАНИЯ УВА-УПА

Как провалились попытки Розенберга и Гебельса удержать население от борьбы против оккупантов с помощью политической демагогии, так провалились и попытки гестапо и Гимлера подавить партизанское движение путем усиления массового террора. Ударная сила партизан к лету 1942 г. возросла настолько, что фашистское руководство было вынуждено включить борьбу с ними в качестве отдельного пункта в свои оперативные планы и начать разработку новых специфических форм ведения боевых действий против партизан.

В связи с этим была проведена и реорганизация вооруженных органов оккупационных властей для подавления народного сопротивления.

Тяжелое положение в тылу немецких войск, которые постоянно находились под угрозой партизанских нападений и нехватка немецких войск для борьбы с партизанским движением, встречалось с незатухающим стремлением украинских националистов иметь собственную армию. Это поддтолкнуло Гиммлера, который в то время лично возглавлял РСХА, разработать план борьбы с партизанами, предполагавший использовать для этой цели своих беспокойных подопечных националистов. И реализация этого плана привело, в конечном счете, к созданию УПА.

Документы свидетельствуют о том, что под контролем Гиммлера проходило создание бандеровской УВА-УПА, а началось все с переговоров гестапо с Боровцом в октябре 1942 г.

О том, что этот план вызревал в течение осени 1942 г. и оформился к декабрю 1942 года, свидетельствуют переговоры гестапо с Боровцом в октябре и директива от 16 ноября 1942 г. шефа гестапо, начальника охранной полиции и “СД” Волыни и Подолии Пюца.

В сентябре 1942 г. гестапо становится известно, что в районе Сарн «находится банда во главе с ее проводником Боровцем». В это же время, в сентябре 1942 года гитлеровские службы замечают у националистов интерес к литературе о партизанской войне, и изымают у арестованных оуновцев инструкции о тактике “партизанской войны” (док. № 42 ОУН в 1942 году).

Позже они отмечают, что представители «зондерфюрера» Боровца начали вести переговоры с «большевиками», представителем советских партизан подполковником О. Лукиным, которые с перерывами длились от 16 сентября до 28 октября 1942 года и завершились договоренностью о взаимном нейтралитете25.

Эти переговоры не могли не насторожить руководство немецкой Полиции безопасности и СД на Волыни и Подолье, которое, стремилось использовать атамана в своих целях.

И если в феврале 1942 г. Боровец безуспешно обивал пороги немцев с идеей восстановить свою «Полесскую Сечь», то в конце октябре 1942 года гестапо само пыталось убедить Боровца перейти к ним на службу.

Планы гестапо может прояснить переписка Боровца с гестапо в ноябре 1942 г. Из нее следует, что вначале планировалось сформировать из националистов легальные подразделения, которые по образцу отрядов Боровца в 1941 г. будут открыто воевать с партизанами на Волыни. Но в 1942 г. население так стало ненавидеть фашистов, что даже бывший зондерфюрер Боровец уже не мог открыто выступить против партизан. Из переписки гестапо с Боровцом также следует, что Гиммлер в октябре 1942 года вначале предполагал для борьбы с партизанами привлечь именно Боровца, так как вооруженных отрядов ОУН-б в это время на Волыни не было.

У Боровца уже был опыт борьбы с красноармейскими частями, попавшими в окружение. О своих подвигах в 1941 г. «зондерфюрер» Боровец -"Бульба" напишет так: "Факт наличия таких больших партизанских соединений советской партизанки, которая уже начинает проводить большую диверсионную акцию на Полесье, заставляет немецкое командование относиться к нашей милиции с большей толерантностью, чем к другим областям, где нет леса и партизанской деятельности. Это обстоятельство дало нам возможность действовать целиком официально на протяжении некоторого времени. От нас немцы не имели возможности требовать сокращения числа и централизации наших операций так, как это они делали в других областях. Немцы стараются использовать наши силы для своих целей, а мы стараемся использовать свое привилегированное положение для нашего родного дела, т.е. - научить кадры, приобретать оружие и очищать целое Полесья от русско-коммунистической диверсии, чтобы сохранить всю Полесскую котловину как базу для себя". Но эта выучка на убийствах красноармейцев не помогла каину Боровцу спастись от бандеровцев.

Еще в конце июля 1941 г. атаман "Полесской Сечи" - "милиции" писал "президенту" УНР Левицкому в Варшаву, где тот находился подприсмотром гестапо: "Мы добивались от немцев, - продолжал Боровец -"Бульба", - признать "Полескую Сечь" как отдельную национальную военную часть".

С этой идеей атаман пришел к руководству рейхскомиссариата "Украина", дислоцированном тогда в Ровно. "Генерал Китцингер (командующий войсками тыла генерал-авт.) согласился лишь на полувоенную - полумилицейскую акцию специально для Полесья", - отмечал Боровец. Но ему хотелось больше.

И еще: "Полесская Сечь" уже своими первыми боевыми операциями получила себе большое дело и огласку по Украине". Наверное, огласку среди других предателей националистов - таких же «полезных идиотов».

Как видим, вначале гитлеровцы относятся благосклонно к "бульбовцам" или "бульбашам", как называли "милицию" Боровца-"Бульбы" волыняне, так как те оказывали большую услугу оккупантам - очищали Волынское Полесье от "красных".

Тогда же в 1941 г. "Тарас Бульба", после того, как он зачистил Волынь от красноармейцев и партизан, попытался просить у начальника тыла вермахта в группе армий "Центр" генерала Кицингера, оставить под его командованием 10 тысяч боевиков для охраны тыла немецкой армии в зоне волынского Полесья. Но Боровец с его претензиями на национальные вооруженные отрядами и политическими требованиями, немцам был не нужен – это противоречило установкам Гитлера, он уже сделал свое каиновое дело, а командование вермахта такие вопросы не решало.

«Зондерфюрер» Боровец пишет: "Генерал Кицингер заявил, что он здесь бессилен. Немецкое командование имеет все это ввиду, но эта территория уже входит в орбиту влияний гражданской немецкой власти (т. е гестапо - авт.), а не армии. Итак, вопрос безопасности этой территории уже не принадлежит к компетенции немецкой армии, а к компетенции рейхскомиссара Украины и его административных и полицейских органов. Он от лица немецкой армии сердечно поблагодарил воинов Полесской Сечи за такую блестящую военную операцию против общего коммунистического врага..."

Его слова подтверждают и гестаповцы. В сообщении Полиции безопасности и Службы Безопасности (СД) Германии об истории деятельности Т. Боровца (Тараса Бульбы) и переговоров с ним гестапо написано:

«21 мая 1943 г.

Шеф полиции безопасности и СД Берлин, 21 мая 1943 г.

- Штаб команд- Секретно!

Сообщение из оккупированных территорий Востока № 55

(...)

Возникновение и развитие украинской банды Боровца, известного под названием “Тарас Бульба.”

Уже в сентябре 1942 г. было известно, что в районе Сарны находится банда во главе с ее проводником Боровцем.

До оккупации г. Сарны немецкими войсками Боровец и несколько человек, имея лишь один пистолет, разоружили большевистский отряд гражданской самообороны в городе Сарны и таким образом завладели городом. По прибытии немецких войск он получил по собственному желанию задачу [от немцев] сформировать особый полицейский отряд для того, чтобы расчистить леса северной Волыни от остатков большевиков.

Этот отряд, который Боровец назвал “Полесская Сечь”, пополнил со временем свой состав. После разных успешных боев с регулярными большевистскими отрядами Боровец вступил в контакт с вермахтом, от которого получал приказы о дальнейших боевых действиях, а также оружие и снаряжение. Его отряд насчитывал к тому времени 2-3 тыс. человек. После “чистки” лесов на Полесье и Северной Волыни Боровец вел переговоры с вермахтом относительно новых задач в лесах Черниговщины.

Но этот план потерпел неудачу через недостаток оружия и снаряжения, и “Полесскую Сечь” было распущено*. (на самом деле из-за проводимой гитлеровцами политики демилитаризации местных националистов - авт.)

В феврале 1942 г. Боровец снова вступил в переговоры с немецкими служебными инстанциями относительно восстановления “Полесской Сечи”, которые снова остались безуспешными.

Чтобы получить точные данные о планах, организации и силах, а также о местоположении банды, немцы в конце октября 1942 г. направили уполномоченных и доверенных лиц, которым приказано вступить в контакт с Боровцем. И действительно были начаты переговоры**, на которых Боровец объяснил, что вместе со своими сторонниками вынужден искать приюта в лесах и готов когда - нибудь организовать несколько тысяч человек. Дальше он подчеркнул, что вследствие его предыдущей деятельности не пролилась немецкая кровь, он этого бы никогда не допустил, поскольку сам боролся на стороне немцев. Предыдущие нападения были осуществлены исключительно с целью снабжения его группы. К большевистским бандам в этих местностях он проявил совсем отрицательное отношение.

При встрече с уполномоченным полиции и службы безопасности удалось получить приказ под заголовком “Закон украинского партизана”. В нем речь идет об основах распоряжения относительно украинского партизанства, изданные “Полесской Сечью”. Особенно здесь подчеркивается, что украинский партизан - не бандит, а верный сын и патриот Украины и партизанская война - не грабеж, а начало украинской национальной армии.

Позднее происходили еще встречи с Боровцем. При этом он предъявил требования самостоятельности Украины и увязал будущие дальнейшие переговоры о собственной судьбе и судьбы своей банды в зависимость от выполнения этого требования или же, по крайней мере, какого-то обязательства относительно этого.

Боровец проявил себя в этих переговорах фанатичным националистом и ярким представителем ОУН -б. Он лично выступил на защиту Бандеры в разговоре и защищал провозглашение самостоятельной Украины группой Бандеры 28.07.41 г.* в Львове.

Безграничные политические требования, поставленные Боровцем, приводят к выводу, что как руководитель банды он чувствует обязанным получить указания от политического руководства ОУН перед переговорами. Наиболее отличительной чертой высказываний Боровца есть его горечь из-за того, что были распущены украинские подразделения, и с введением гражданского управления в Украине проводилась колониальная политика. Окружение Боровца особенно оскорблено и возмущено случаями клеветы, которая своим содержанием не обоснована военной необходимостью. Поэтому достойным внимания есть то, что, в отличие от меркантильно мыслящих политически неопытных мелких крестьян, Боровец не считал даже конфискацию последней коровы настолько важной, как постоянные оскорбления национального достоинства. Относительно этого он иронизировал над теорией рабов и господ, ссылаясь на гражданское управление.

Новые переговоры удалось провести благодаря введению в действие бывшего шефа штаба “Полесской Сечи” полковника Смородского как посредника и через передачу письма от епископа Мстислава, в котором он просил Боровца прекратить его антинемецкую позицию, так как она может быть вредной для национальных интересов украинского народа*.

Боровец заявил тогда о готовности отдать себя и свой отдел в распоряжение для борьбы против большевистских банд, если будут выполненные такие условия:

1. Освобождение политических заключенных, а именно всех националистов, заключенных по политическим причинам.

2. Прекращение своевольных ответных мероприятий против украинского населения, в частности сожжения сел и усадеб. Во время переговоров Боровца сделаны следующие предложения:

1. Боровец будет подчиняться командиру полиции безопасности (СП) и службы безопасности (СД) в Ровно и будет иметь возможность при этом учреждении с его опытом оказывать содействие в борьбе против большевистского бандитизма.

2. Его люди будут уволены и обязаны стать на учет в посту местной жандармерии или охранной полиции, а также будут в распоряжении для борьбы против большевистских банд.

После некоторой нерешительности Боровец возобновил вопрос, что произойдет с политическими узниками. На это он получил объяснение, что члены “Полесской Сечи”, которые заключены в Ровно, могли бы быть помилованы, если была бы гарантия, что они в будущем будут отстаивать немецкие интересы под его руководством.

Но освобождение всех политических узников будет отклонено, так как они занимались антинемецкой деятельностью и, подобно к большевистским бандам, совершают саботажи и подстрекают к ослушанию. В дальнейшем было заявлено, что жесткие экономические требования обусловлены лишь войной и могут быть ослаблены. Сначала украинская экономика должна сделать свой взнос в то, чтобы достичь окончательной победы.

Тогда Боровец высказал мысль, что украинцы охотно выполнят их экономические обязательства и все же требуют прояснения политических вопросов.

Согласованный с Боровцем 14-дневное срок на обдумывание прошел, и он не принял сделанные ему предложения. В письме, переданном командиру СП и СД в Ровно, Боровец все - таки признал, что он обязался перед политическим проводом ОУН-б твердо держаться выдвинутых им условий.

С помощью высланных туда агентов (V-лиц) приняты следующие мероприятия:

1. Разведать о моральном состоянии внутри “Банды Боровца”.

2. Создать внутреннюю оппозицию.

3. Проявить тех, кто стоит за ним и побуждает Боровца к его отрицательной позиции.

Одновременно направлено четкое пропагандистское указание служебным инстанциям областей Сарны, Костополь и Ровно.

Расследование установило, что банда состоит из 300-350 человек, но всегда может увеличится на 2-3 тыс. человек. Кажется, подтверждается тесное сотрудничество банды Боровца с большевистскими бандами, как и его поддержка большевиками оружием и амуницией.

Неудача переговоров с гестапо и СД вызвала большое неудовольствие в самой банде Боровца, поскольку часть ее членов приняла благосклонно идею борьбы совместно с немецкой полицией безопасности против большевиков.

Из-за переговоров, которые велись с большевиками, Боровца покинула часть банды.

Сам Боровец, как видно, подвергся влиянию большевистской пропаганды. Отныне существует достаточно признаков того, что Боровец мобилизует свои резервы, т.е. призовет часть членов ОУН, которые имеют военную подготовку, в зону банд.

Также, почти все бургомистры районов Людвиполя и Деражне должны были бы быть на связи с Боровцем и ждать его приказа, чтобы выступить за свободную Украину.

Борьба с бандой, как и с целой организацией ОУН, проходит при помощи СП и СД наиболее суровыми средствами.

Командир СП и СД в Ровно узнал во время легальной работы Боровца и переговоров с бандой о большей части ведущих членов и потому смог своевременно обезвредить их. Так же, благодаря своевременному вмешательству, ему удалось захватить большую часть курьеров и украинцев, призванных на службу в банду. Для активного уничтожения самой банды введена в действие боевая группа, к которой приданы соответствующие силы полиции безопасности26 ».

Таким образом, в 1942 году, в отличие от бандеровцев, которые вели «едкую пропаганду» против немцев, бывший зондерфюрер Боровец не вступал в полемику с оккупантами, и со своим послужным списком выглядел более предпочтительней. Но, как видно из донесения, эти переговоры зашли в тупик в декабре 1942 года из-за политических требований Боровца, которые для немцев оказались неприемлемы.

Чтобы склонить его к сотрудничеству, были предприняты значительные усилия. Новые переговоры удалось «продлить благодаря подключению бывшего шефа штаба “Полесской Сечи” полковника Смородского как посредника и через передачу письма от епископа Мстислава», в котором он просил Боровца прекратить политические шатания и занять четкую пронемецкую позицию, как в 1941 г.

Мстислав, за день до директивы Пюца с запретом арестовывать националистов, написал Боровцу письмо 15 ноября 1942 г.: «Почему Вы еще с остатками своих людей из так называемой “Полесской Сечи”, которая в прошлом году, так славно сотрудничая с немецкой армией, ликвидировала большевистских последышей, сегодня заняли для многих непонятное положение, - одним дает основание считать Вас за украинский повстанческий отряд, который находится в борьбе с немцами, другие же не отличают Вас от большевистско -жидовских повстанческих отрядов, которые действуют сегодня, к сожалению, на украинских землях и провоцируют украинское население и несут ему абсолютно незаслуженно моральную и материальную несправедливость.

Также, некоторые радикально настроенные украинские националистические группы (например, бандеровцы), что, по моему мнению, абсолютно не ощущают надлежащим образом всего того, что творится в мире, и какая наша в той действительности судьба, тоже хотят иметь Вас “за своего”.

Знаю о Ваших стараниях перед немецкими властями в направлении реорганизации части “Полесской Сечи” для дальнейшей борьбы с большевицкими бандами. Почему те старания не были достигнуты, почему люди, которые есть с Вами, прекратили борьбу с большевистскими бандами, почему о Вашей сегодняшней роли (распространяются) самые противоречивые слухи. Признаюсь, мне и многим из Ваших даже близких знакомых трудно дать на эти вопросы ответ. Но должен утвердить одно, что собственно, та неясность Вашего положения, те заверения большевистских агентов и большевистской пропаганды о том, что Вы ведете борьбу с немцами, т.е. помогаете большевикам, является явлением очень вредным для наших общенациональных интересов. Поэтому, когда Вы действительно заняли антинемецкое положение и, не дай Бог, действительно вели борьбу с немецкой властью на Украине, – это, как Архипастырь, которому судьба поручила опеку над родными ему по крови братьями и над их общим добром, вынужден был бы тогда остро и прилюдно осудить этот Ваш неутешный шаг, и то по причинам, о которых пишу подробно выше. Но в это я не верю, как не верят в это и много других, между ними, как мне передают, и М. А. Левицкий. Поэтому, пришел я к убеждению, что обязанность всех, кто хорошо Вас знает, а в частности и мой, как Архипастыря, прийти к Вам с искренней помощью и сделать все возможное, чтобы облегчить Вам спокойно выйти из неясной прежней ситуации, а об этом моем намерении известить Вас этим письмом. Я, где только мог, убеждал немецкие власти о Вашей честности и старался очистить Вас от разных клевет и приписыванию Вам вещей, в которых Вы, правдоподобно, не провинились.

Епископ Переяславский и Викарий Киевский27 ».

Подключение Мстислава к давлению Боровца, свидетельствует, что гестапо было заинтересовано в Боровце и использовало все свои ресурсы для вербовки. Но «зондерфюрер-патриот» Боровец не стал разговаривать с иудой Мстиславом.

Шеф СД Волыни и Подолья в Ровно Пюц, не дожидаясь ответа от Боровца Мстиславу, издает очень важную директиву от 16.ХІ.42 года № 641/42, в которой приостаналивает аресты националистов на своей территории. О чем он подтверждает в своем письме своим подчиненным 11 декабря 1942 г., и продолжала действовать до особого указания:

«Руководитель “СС” и полиции

Начальник охранной полиции и “СД”

№ 642/42 ДР П/ВА

Ровно, 11.ХІІ.1942 г.

(...)

«Мои директивы от 16.ХІ.42 года № 641/42 относительно воздержания от арестов среди оуновцев и прочих приверженцев украинского националистического движения, впредь до дальнейших указанный, свою силу сохраняют, но необходимо ускорить выявление и установление этого круга лиц».28

После Мстислава за дело взялся сам Пюц. Он лично встречался с Боровцом 23 ноября 1942 г. А это еще раз подтверждает, что гестапо придавало большое значение роли Боровца в своих планах.

Боровец в письме от 12 мая 1943 г. шефу СД Волыни и Подолье в Ровно Пюцу приводит текст протокола этой встречи 23 ноября 1942 г., что подтверждает факт переговоров с гестапо 23 ноября 1942 г. и называет те условия, на которых ему предлагали бороться с партизанами:

«Тарас Бульба - Боровец

Ответ

Полесье, 12.5.1943 г.

К господину д-ру Пютцу, шефу СД Волыни и Подолье в Ровно

ПРОТОКОЛ от 23 ноября 1942 г.

переговоров между атаманом Бульбою-Боровцем и представителями немецкой оккупационной власти.

Пюц: И, чтобы сделать возможным атаману Бульбе выйти из досадного положения, предложил ему перейти к своему правительству... на должность референта по борьбе с партизанкой, а людей со своих отделов включить в уже существующиее “шуцманшафты”. Если бы сотрудничество с немецкой властью не отвечало атаману Бульбе, то он может распустить своих людей, а сам выйти из леса, легализироваться и начать свою спокойную частную жизнь. При чем, всем его людям гарантируется абсолютная неприкосновенность». Также во время этих переговоров Пюц предостерег наивного Бульбу от защиты бандеровцев, которых в это время гестапо считало врагами рейха: «Специально, когда речь идет о бандеровцев, которых атаман Бульба добивается также охватить амнистией, вместе с их проводником, д-р Пютц подчеркнул, что они являются врагами не только Германии, но и атамана Бульбы и его организации».29

Штурмбанфюрер СС Пюц шеф СД Волыни и Подолья в Ровно письмом от 11 декабря 1942 года ознакомил широкий круг своих подчиненеых: областным комиссарам Ровно, Костополь, Сарны, областным жандармским руководителям Ровно, Костополь, Сарны с перепечаткой для руководителей жандармских постов и отдельным отрядам охранной полиции и «СД» Костополь, Людвиполь, Березна, Сарны, Рокитно. Как видим круг подчиненных, которые были ознакомлены с директивами Пюца, был широк и его планы не были тайной для его подчиненных.

Но после переговоров 23.11.42 г., Боровец 8.ХІІ. 1942 г. направил письмо Пютцу в котором «предложения (Пютца-авт) отклонил и вместо этого снова выставил старые требования», снова повторил свои политические требования и указал на опасность для его авторитета открытого сотрудничества с гестапо:

«Руководитель “СС” и полиции

Начальник охранной полиции и “СД”

№ 642/42 ДР П/ВА

Ровно, 11.ХІІ.1942 г.

Секретно

Областным комиссарам Ровно, Костополь, Сарны.

Областным жандармским руководителям Ровно, Костополь, Сарны с перепечаткой для руководителей жандармских постов.

Отдельным отрядам охранной полиции и «СД» Костополь, Людвиполь, Березна, Сарны, Рокитно.

Содержание: Тарас Бульба - Боровец.

23 – 24.ХІ.1942 года у Моквина, район Березна, я вел переговоры с руководителем украинско-националистических банд – Боровцом, так называемым Тарасом Бульбой, прежним руководителем объединения «Полесская Сечь». Переговоры преследовали цель договоренности и совместной работы с Боровцом по борьбе с большевистскими бандитами и достижения умиротворения в районах Костополь – Сарны, также и в интересах украинского населения.

Поскольку Боровец со своими приверженцами на протяжении нескольких месяцев вел нелегальную бандитскую жизнь, осуществлял разбойничьи нападения и, по меньшей мере, на протяжении несколько недель сохранял с большевистскими бандами благожелательный нейтралитет – я при переговорах гарантировал ему и его приверженцам амнистию (свободу и жизнь). С другой стороны, исходя из отвечающих немецкому авторитету соображений, я отклонил условия, предложенные им по поручению нелегальных националистических руководящих политических групп.

Речь шла о требованиях:

1. Самостоятельности Украины.

2. Освобождения украинских политических заключенных.

Я возражал тем, что интенсивная мобилизация хозяйственных сил Украины в последней борьбе против ее исторического смертельного врага – московского централизма и большевизма требует жесткой организации под руководством немецкого управления. Будущая же государственно- политическая структура будет определена фюрером. Освобождение всех украинских заключенных никем гарантировано быть не может, так как никто не может взять на себя ответственность за то, что освобожденные не примут участия в антигерманской деятельности.

В остальном, я принципиально указал Боровцу, что его нелегальная деятельность и особенно бандитская жизнь неприемлема и никоим образом не дают ему возможности обращаться с какими-либо требованиями к немецким властям. Чем скорее нелегальность будет оставлена и начнется взамен лояльное сотрудничество, тем скорее будет подготовлена почва для всеобщего умиротворения и разрядки ситуации.

Продолжение бандитской войны после этого последнего призыва повлечет не только несчастье и страдания для него самого и его последователей, но и для всего украинского населения.

Боровец при переговорах выявил склонность следовать моим предложениям. Требования о самостоятельности Украины он не отстаивал. Он просил только дать ему 14-дневный срок для обдумывания и проведения переговоров с политическими руководителями. Он сделал это, несмотря на мое предупреждение об опасности следовать за политиками, как «ОУН» – Б, которые не заботятся о судьбе населения, а преследуют лишь свои собственные честолюбивые эгоистические цели.

Непосредственно по окончании переговоров Боровец заявил своим ближайшим соратникам, что он будет следовать моим предложениям. Это известие его сотрудниками было принято с удовлетворением.

В противоречии с этим, Боровец в письме от 8.ХІІ. 1942 г. мои предложения отклонил и вместо этого снова выставил старые требования. Его дальнейшая позиция гласит: «Я вижу, что при теперешних немецко-украинских политических взаимоотношениях об освобождении украинских политических заключенных не может быть и речи. Поэтому моя совместная с Вами работа невозможна и она, кроме подрыва моего собственного авторитета, ничего положительного не принесла бы.

Во избежание репрессий я вынужден по-прежнему оставаться в лесу, хотя это мне неудобно и неприятно. Наше нелегальное положение не означает, что мы находимся в борьбе против Германии. Это только самозащита. Мы рассматриваем Германию как временного оккупанта, но не как врага. Если Германия исключила нас от участия в этой войне как действующее лицо, то мы решили остаться до конца войны нейтральными наблюдателями. Мы придерживаемся, само собой разумеется, политики – вам не помогать, но и не вредить. Мы не изменим нашей позиции, если и немецкие власти также оценят создавшуюся ненормальную обстановку, которая возникла из-за их политики. Если же немецкие власти и дальше будут еще активнее выступать против украинского населения, тогда мы вынуждены будем, само собой разумеется, превратить наш нейтралитет в антинемецкую борьбу.

Господин доктор, мне очень неприятно, что я вынужден ограничиться письмом, и не могу последовать Вашему приглашению лично явиться в Ровно, но поверьте мне, что как человек я иначе поступить не мог. С глубоким уважением – Бульба».

Противоречивое содержание этого письма доказывает, что Боровцу, несмотря на его личные лучшие намерения, не удалось противостоять интригам «политической игры» стоящих за ним политиков. Бессмысленно вести нелегальную, не считающуюся с немецкими требованиями бандитскую жизнь и одновременно остаться «нейтральным».

Я уже 22.ХІ.1942 года со всей ясностью разъяснил Боровцу, что Германия такую аморальную и противоречивую позицию в решающей борьбе против большевизма ни в коем случае не потерпит, и будет предпринимать против этого самые суровые методы борьбы.

Из различных наблюдений можно сделать вывод, что настроение внутри группы колеблющееся и малобоеспособное. Из вышеизложенного, в создавшейся ситуации вытекает для служебных органов необходимость в применении следующей тактики:

Посредством пропаганды среди населения должно быть распространено, что Боровец, как безвольный инструмент анонимных подстрекателей, идет по совершенно неправильному пути и приносит неизмеримые несчастья своим приближенным и всему населению. Должно иметь место следующее правило: «Всякие страдания и тяжкие удары, переносимые населением, есть вина Боровца». Об этих обстоятельствах я прошу довести до сведения областных комиссаров и их украинских сотрудников, районных руководителей и т. п., особенно из областей, наиболее пораженных националистической пропагандой, влиянием и деятельностью Боровца и его банды, и отделить его от прежних друзей.

Недостаточно ограничиться информацией по этому вопросу лишь один раз. Постоянно принимаемыми мерами, особенно принудительными для населения мероприятиями (карательные экспедиции, эвакуация и т. д.) против Боровца должно быть поднято настроение в его же лагере.

Жандармским и областным руководителям, а также руководителям постов посредством разъяснений личному полицейскому составу следует позаботиться о том, чтобы полицейский состав не был в будущем как-либо восприимчив к методам и пропаганде банды Боровца, но по отношению к этой политической группе сам бы стал надежным инструментом.

Мои директивы от 16.ХІ.42 года № 641/42 относительно воздержания от арестов среди оуновцев и прочих приверженцев украинского националистического движения, впредь до дальнейших указаний, свою силу сохраняют, но необходимо ускорить выявление и установление этого круга лиц.

Всем служебным органам надлежит соблюдать в будущем еще большую осторожность при охране служебных зданий и помещений и учитывать, что надежность местных сотрудников, особенно националистически настроенных украинцев, требует особого внимания.

Доктор ПЮЦ СС-штурмбанфюрер.»30

Как следует из этой переписки, фашисты предприняли несколько попыток склонить нелегала Боровца, люди которого тревожили их своими стычками с немецкими продотрядами, к выходу из лесов и открытой борьбе с партизанами. Также отмечает Пюц и нелогичную позицию Боровца в отношении гитлеровцев. Она, кстати, характерна для всех украинских националистов – «вам не помогать, но и не вредить». Гестапо были известны и «националистически настроенные украинцы», которые служили в полиции и «требовали особого внимания», но которых без причин не трогали. Сам факт переговоров гестапо именно с Боровцом, свидетельствует о том, что в это время на Волыни других серьезных националистических отрядов не было и их не упоминали.

Надо обратить внимание на методы воздействия на Боровца, которые предлагал Пюц - жандармам рекомендовалось вести пропагандистскую работу среди полицейских и жителей, на территории которой находился Боровец. Но никакого упоминания о применении вооруженной силы нет. Только террор против населения, чтобы дискредитировать Боровца и вынудить его принять немецкие условия. Это означает, что серьезных столкновений Боровца с немцами не было.

Но по мере роста партизанской войны в немецкий план использования националистов вносились коррективы. К концу 1942 г. настроение населения настолько изменилось, что Боровец не мог открыто сотрудничать с немцами в качестве шуцмана, без ущерба для своей репутации.

Одновременно, Гиммлером было принято решение прощупать настроения среди бандеровцев. Поэтому когда Боровец прислал отрицательный ответ, было принято решение поручить Лебедю в конце ноября 1942 г. провести повторную конференцию ОУН-б, чтобы определить силы бандеровцев на Волыни и их отношение к оккупантам.

Когда Пютц, запрещал арестовывать националистов на Волыни, где разворачивалось партизанское движение, продолжалась ликвидация ненужных активистов и структур ОУН Гиммлером: порядок прежде всего. Фашистам не нужна была политическая структура ОУН, им были необходимы бандеровцы в лесу. На всей территории, подконтрольной гестапо, проводили аресты активистов ОУН. И они продолжались до освобождения Красной армией территории Украины.

Массовые аресты прошли 20 ноября 1942 года на территории Германии среди оуновских подпольщиков, в частности среди руководства Организации. За одни сутки в Лейпциге, Ганновере, Берлине, Гамбурге, Гильдесгайм и Потсдаме было схвачено 210 лиц, в Дрездене – 10, а в Брауншвейге – 4831.

Аресты бандеровцев свидетельствовали о том, что гестапо уже не было необходимости заигрывать с бандеровцами. Те уже выполнили свою часть работы на территории Западной Украины во время нападения Германии, и теперь были нужны только в качестве полицаев и карателей.

Как следует из сообщения Полиции безопасности и Службы безопасности (СД) о деятельности и арестах членов ОУН (С. Бандеры) и ОУН (А.Мельника) в Германии, массовые операции по нейтрализации оуновцев происходили неоднократно:

«Шеф полиции безопасности и СД Берлин, 20 ноября 1942 г.

- Штаб команд - Секретно!

Сообщение из оккупированных территорий Востока № 30

(...)

ГРУППЫ СОПРОТИВЛЕНИЯ

а) Группа Бандеры

После проведенной в сентябре в прошлом году акции против подпольной группы Бандеры, в ходе которой были арестованы вместе с руководителем Степаном Бандерой почти все ведущие функционеры этой организации, деятельность группы Бандеры на территории Рейха почти полностью прекратилась. Однако в последние месяцы приверженцы Бандеры, которые остались без руководства, снова постепенно собрались в Рейхе и начали заново организовываться.

Когда выросло количество донесений отдельных руководящих инстанций государственной полиции о восстановленной деятельности бандеровцев в Рейхе, в сентябре в этом году сначала госполиция Брауншвейг, а в октябре отделения государственной полиции Дрезден получили указания ликвидировать выявленную в их районах подпольную группу Бандеры. Обоим инстанциям госполиции, в первую очередь, были поручены эти задачи, так как согласно их донесениям сведения о деятельности этой группы и лиц, которые к ней принадлежали, было наиболее подробным.

В ходе ударно проведенной акции в Брауншвейне были арестованы 48, а в Дрездене 10 функционеров и членов подпольной группы Бандеры, которые дали показания.

В ходе допросов недвусмысленно было установлено, что поддерживались связи с центром в Берлине.

Выявлением установленных явок и контролем мест встреч, удалось арестовать в Берлине руководителя подпольной организации Бандеры на территории Рейха на имя Клим. Расшифровав записи, сделанные им в книге, удалось получить сведения о структуре целой организации Бандеры в Рейхе. Согласно этим записям организация в Рейхе делится на 10 областей, те, в свою очередь, на районы, которые состоят из пятерок.

До сих пор были арестованы 210 лиц в Лейпциге, Берлине, Ганновере, Гамбурге, Гильдесгайме и Потсдаме.

На квартирах в Берлине, захваченных служащими полиции безопасности (местах встреч), до сих пор арестованы 4 курьера из дистрикта Галиция. Они имели с собой обширные материалы. Вместе с большим числом подстрекающих печатных материалов один курьер перевозил с собой, среди других, значительное количество фальшивых пропусков.

Из документов, прибывших сюда курьеров, и прежних допросов вытекает, что центр группы Бандеры должен быть расположен в Львове или на окраинах. В Берлине находится лишь филиал для обслуживания приверженцев Бандеры, которые действуют в Рейхе.

Расследование в данное время еще продолжается.

Захвачен пропагандистский материал особенно враждебного к немцам содержания.

Организация в районе Ной - Сандец, как считают, была начата братом Степана Бандеры. Районным проводником был руководитель украинского ученического общежития в Колодце Мирослав Катович, который в данное время скрывается.

б) Группа Мельника

При аресте руководителя пропаганды группы Мельника по Восточной Украине в Киеве Василия Кузьмика было выявлено письмо руководителя отдела общей пропаганды Константина Горского.

Кроме того, у Кузьмика была найдена разработка руководителя мельниковской группы в зоне Волыни Чигирина, псевдо Барда, которая содержит ненавистнические выпады против оккупационных войск. В этой разработке, между прочим, подчеркивается, что немецкое освобождение ни в чем не отличается от большевистского.32

В 1942 году арестованных бандеровцев и братьев Бандеры направляют в концлагерь Освенцим.

В львов из Берлина была направлена группа гестаповцев, которые осуществляли контроль за арестами бандеровцев. 21 ноября 1942 г. года прошли аресты бандеровского актива в Львове. После ареста руководителя курьерской службы ОУН-Б В. Лобая, гестаповцам удалось раскрыть несколько бандеровских конспиративных квартир. В помещении на улице Жулинского нацисты арестовали 5 женщин - курьеров ОУН, но шестой визитер успел застрелить штурмбанфюрера СС и криминал-секретаря Гергарда Шарффа из берлинского гестапо и двумя пулями ранить служащего немецкой криминальной полиции и убежать. Мужчиной, который застрелил Шарффа и сумел убежать от преследователей, был Д.Маевский (“Тарас”, “Косарь”), один из лидеров бандеровской ОУН33.

Штурмбанфюрера-СС и криминал-секретаря Гергард Шарфа гестапо из Берлина прислали в Львов, конечно, не для банальних арестов, а для фильтрации арестованых бандеровцев. Ведь до этого, он в Берлине осуществлял контроль за женой Бандеры, находящейся на квартире гестапо, он же организовывал связь Бандеры с Стахивым и знал всю верхушку ОУН-Б.

В отместку гитлеровцы 27 ноября 1942 года расстреляли 27 оуновцев, узников львовских тюрем и 52 оуновцев– узников тюрьмы Ягольницы близ Черткова34.

Репрессии гестапо против бандеровской организации на территории Украины, за исключением Волыни и Подолии, продолжались и вначале зимы. Первого декабря 1942 года нацисты почти полностью ликвидровали подпольную сеть ОУН на территории Рейха35, а уже 4 декабря в Галиции, после конференции, скорей всего по наводке Лебедя или Шухевича, были арестованы трое проводников ОУН -Б – Я. Старух (“Дитяг”), И. Климив (“Легенда”), Д. Грицай (“Перебийнис”). Во время нахождения в гестапо И. Клымива - (Легенда), гитлеровцы его ликвидировали.

При допросах оуновцев отличился Вильгельм Вирзинг. В сентябре 1942 года ему удалось арестовать курьера ОУН Сороку и благодаря этому несколько позже разгромить сеть ОУН(б) Дрездена. Это успешное дело и ознаменовало начало его взлета как ликвидатора украинского националистического движения.

Вирзинг получил повышение: его перевели на должность оперативного сотрудника 3-го подотдела («борьба с иностранцами из враждебных государств») отдела 4-Д («оккупированные территории») Гестапо. Вскоре при активном участии Вирзинга тайная государственная полиция ликвидировала бандеровские ячейки по всей Германии.

Ниточки, которые тянулись от разгромленных им ячеек ОУН в Германии, вели во Львов.

Параллельно с арестами оуновских подпольщиков гестаповцы провели в Львове чистку рядов украинской полиции, где было “много приверженцев Бандеры”, а также продолжили аресты оуновцев в Германии.36 В конце декабря гестапо арестовало еще 25 бандеровцев в Ватештедте, Готе и Брауншвейге, 5 – в Франкфурте-на-Майне и 5 – в Праге. Из донесений гитлеровских спецслужб также вытекает, что на протяжении ноября-декабря 1942 года аресты руководителей бандеровского подполья были осуществлены также в Киеве и Ровно:

«Берлин 11 декабря 1942 г.

Шеф полиции безопасности и СД Берлин, 11 декабря 1942 г.

Штаб команд Секретно!

Сообщение из оккупированных территорий Востока № 33

(...)

Украинское движение сопротивления

В ходе акции против подпольной группы Бандеры в Львове удалось арестовать еще 18 лиц. Преимущественно речь идет о функционерах, которые работали в военном, организационном и отделе пропаганды группы Бандеры. Был выявлен значительный пропагандистский материал, а также списки, адреса и указания, которые разрешают сделать выводы о сотрудничестве с НКВС.

В дальнейшем на основе расследования был установлен разветвленный пункт львовского главного центра группы Бандеры с местом пребывания в Холме. В этом пункте лишь на главный центр. работают 8 лиц, из работающих в этом центре, и известны поименно: выдано распоряжения их арестовать.

В вечерние часы 4.12.1942 г. удалось арестовать в Львове руководителя отдела пропаганды главного центра группы Бандеры Старуха, которого называли Синий*. Его подлинная фамилия пока что не установлена.

Старух разработал для организации весь нелегальный материал и лично изготовлял подстрекающие документы. При аресте он имел спрятанные среди предметов одежды многочисленные написанные на папиросной бумаге письма, которые содержали важные сведения о еще не арестованных бандеровских функционерах.

В тот же день (4.12.1942 г.) в Львове удалось арестовать заместителя проводника подпольной группы Бандеры Легенду, которого называли также Семен Доля, настоящая фамилия – Иван Клымив. Клымива следует рассматривать как духовного главу целой организации Бандеры.

В связи с расследованием в Львове, в третьем комиссариате украинской полиции в отдельном месте за шкафом найдено оружие.

За предыдущими донесениями, в украинскую полицию в Львове проникло много приверженцев Бандеры. До сих пор были арестованы 5 украинских служащих полиции. Акция еще продолжается.

На территории Рейха за это время арестованы восемь видных функционеров нелегальной группы Бандеры.

В начале ноября в Киеве были застрелены один кандидат СС и один украинский полицейский, оба служащие, подчиненные начальника полиции безопасности и СД в Киеве**. Убийство осуществили два человека в немецкой форме жандармерии. Без сомнения, речь идет о членах группы Бандеры, которые действовали по приказу своего руководителя Могилы*. Оба убитых на протяжении нескольких недель успешно сотрудничали при ликвидации бандеровской группы в Киеве и были на «хвосте» руководителя Могилы.

Количество, арестованных в Киеве бандеровцев к этому времени достигло 29-ти.

В зоне Ровно были арестованы также 13 лиц за пропаганду в пользу группы Бандеры.

Подробнее о преступниках установить не удалось.

В зоне Киев были распространены в значительном количестве письма (листовки), которые передают письмо митрополита Шептицкого к Андрею Мельнику от 7.7.41 г.

Упомянутое письмо звучит так:

“Глубокоуважаемый господин полковник! Вся украинская общественность требует как обязательно необходимую предпосылку, Ваше взаимное согласие с Бандерой и прекращение этого спора, такого страшного и вредного для украинского дела. Есть немыслимым, чтобы после большевистского господства ОУН должна была принести нам братоубийственную войну со всем несчастьем, которое из этого происходит. Мы признаем Ярослава Стецько как Вашего и Степана Бандеры подчиненного, не вмешиваясь в Ваши внутренние споры. Прошу взять это во внимание. Я жду на Ваш ответ относительно Вашего полного согласия.

Желаю Божьего благословения!

С сердечным приветствием

[подпись] Андрей, митрополит”.

Расследование того, или письмо подлинное, начато37 ».

Старух Ярослав Тимофеевич, Мик (Мик Славко, Славко, Прапор Ярлан и др.) – (1910-1947) – деятель ОУН (Б), родом из Слободы Золотой Бережанского уезда, учился на юридическом ф-те Львовского ун-та. (С 1931 – член ОУН. В 1930-х гг. - член Краевой Экзекутивы ОУН, с 1935 г. заместитель Краевого проводника на Северо-Западных украинских землях. Активный автор националистической печати, соредактор газеты “Новое село”. Арестовывался поляками в 1929, 1934, 1937 гг.

В 1939 году осужденный на процессе ОУН в Ровно на 13 лет тюрьмы. Вышел на волю в сентябре 1939 г., после разгрома Польши.

Из октября 1939 г. находится в Кракове на территории Генерального губернаторства. После создания в феврале 1940 года Революционного провода ОУН (Б) занимает должность референта пропаганды.

В июне 1941 года - член походной группы Я. Стецько, активный участник провозглашения независимости в Львове 30.IV.1941 г. Организовал передачу текста Акта 30 июня по львовскому радио (30.IV и 1.VII 1941 г.).

Член созданного Я.Стецько правительства - Украинского Государственного правления, в котором занимал должность государственного секретаря Министерства информации и пропаганды.

После разгрома нацистами УДП Я. Старух входит в состав Организационной референтуры провода ОУН(Б). Арестован гестапо в декабре 1942 г. в Львове вместе с Клымивым. Но когда немцы сформировали УПА, его деятельность снова понадобилась гитлеровцам.

Поэтому, в сентябре 1943 г., благодаря инсценированному гестапо и Службой безопасности ОУН (Б) похищению из немецкой тюрьмы, Старух возвратился к работе в подполье. На протяжении октября 1943 – декабря 1944 – он член референтуры пропаганды Центрального провода ОУН (Б), руководитель подпольной радиостанции “Афродита” (“Самостоятельная Украина”), редактор юмористического журнала “Украинский перец”. С начала 1945 г. – член Центрального провода ОУН (Б) и проводник ОУН (Б) на Закерзонье. Руководил борьбой украинцев против Польского государства в 1945-47 гг., организовывал сопротивление депортации украинцев. 17.10.1947 г. во время боя со спецотделом “Любачев” польской службы безопасности в любачевскому лесном массиве в ходе операции “Висла” попал в окружение вместе со своими охранниками. Не желая сдаваться, застрелился.

Возникает вопрос: почему в разгар арестов бандеровцев в Германии, Галичине, Ровно и Украине, именно Гиммлер запретил это делать на Волыни? Дело в том, что сам Пютц никогда, ни при каких условиях, не мог проявить такую самодеятельность. Нельзя также допустить его попытку сделать это втайне от руководства. Сохранить в тайне от руководства гестапо такую директиву, было невозможно. Тем более, находясь рядом с Кохом, который был нацистом до мозга костей. Само гестапо было пронизано взаимной слежкой и о ней знало все районное руководство тайной полиции. Поэтому ответ напрашивается следующий: Пюц выполнял указание Гиммлера. И, как свидетельствуют документы, главным куратором националистов было ведомство группенфюрера СС Генриха Мюллера-гестапо- 4-й Департамент (тайная государственная полиция рейха — гестапо) РСХА, которая занималась контрразведкой, борьбой с саботажем, диверсиями, вражеской пропагандой и уничтожение евреев. Конкретно его отдел А1.

Поэтому, директива Начальника охранной полиции и “СД” в Ровно Пюца от 16.ХІ.42 года № 641/42 о запрете ареста бандеровцев на Волыни и Подолии, указывает на то, что у Гиммлера после провала попытки использовать Боровца, созрело решение использовать украинских националистов для борьбы с партизанами. Но четкого плана еще не было. И на всякий случай их, арестами, как кнутом, загоняли на территорию Волыни к партизанам.

И возникло это решение не в момент выхода директивы, а после неудачи с Боровцом, когда гестапо выяснило, что Боровец не меньше бандеровцев озабочен независимой Украиной. А отсутствие у гестапо возможности давления на него через свою агентуру, делали работу с ним непредсказуемой. Поэтому, когда попытки убедить Боровца не увенчались успехом, Гиммлер решил использовать запасной вариант с бандеровцами, несмотря на то, что те усилили антинемецкую пропаганду. Определяющим было то, что их руководство было в немецких лагерях, их позиция оставалась пронемецкой, и к этому времени они не имели боевых столкновений с немцами, всячески призывали население воздержаться от антинемецких выступлений, и клеймили Советскую власть. К тому же гестапо имело там свои провереные кадры в лице Шухевича, Луцкого и др. Вопрос состоял в том, как их теперь организовать и на каких условиях их привлечь.

8.6 МЕРОПРИЯТИЯ ГИММЛЕРА ПО СОЗДАНИЮ УВА.

Аресты, которые проводило гестапо осенью, дают представление о плане Гиммлера.

Во-первых, он очищал территорию от недовольных бандеровцев, которые распространяли свои листовки там, где не было партизан, оставляя им, единственное безопасное место на Волыни, где были советские партизаны.

Во - вторых, что очень важно, ликвидируя оуновцев на всех территориях и планируя оставить их в лесах Волыни для борьбы с партизанами, гитлеровцы делали в дальнейшем невозможным использование бандеровцами Волыни в качестве своей базы для подпольной работы в других регионах.

В-третьих, даже, если бандеровцы и вышли бы из-под контроля, они все равно не договорились бы с партизанами.

19 ноября 1942 г. Красная Армия начала контрнаступление под Сталинградом. Войск катастрофически не хватало. Возможность использования вооруженных предателей против партизан становилось на повестку дня. Открыто признать создание вооруженных националистических отрядов гитлеровцам не позволяла их идеология и указания Гитлера. Поэтому перед Гиммлером при реализации своего плана стояла двуединая задача- идея по созданию националистических банд не должны быть напрямую связаны с его именем, а для националистов и населения формирование отрядов должно выглядеть как естественное продолжение их политики, и не восприниматься шагом в создании национального государства.

Риск для Гиммлера был большой. Создание банд из бандеровцев, которые занимались антинемецкой пропагандой, в случае неудачи привело бы к серьезным неприятностям для его инициатора.

К тому же положение и должность Гиммлера не позволяли ему выступить с инициативой, которая противоречила бы воле Гитлера. Но это могли сделать представители армии. Планам Гиммлера способствовало изменение настроений у руководства вермахта, которое начало понимать, что с провалом молниеносной войны положение стало складываться не в пользу Германии, и требовало изменений в политико-пропагандистских мероприятиях в отношении советского населения.

Еще 13 декабря 1941 г, начальник тыла сухопутных войск писал Розенбергу, что военное положение требует привлечения населения оккупированных советских районов на немецкую сторону, а поэтому необходимо найти притягательный политический лозунг, который мог бы вызвать к жизни антибольшевистское движение. Подобные же соображения высказывал и Шенкендорф в своем докладе в марте 1942 г.

Представители министерства Розенберга и пропагандистских органов также стали выдвигать подобные требования. То, что эта цель являлась всего-навсего политическим маневром, подчеркивается записью в дневнике Геббельса летом 1942 г. В ней он высказывал утопичную надежду, что путем изменения политической тактики по отношению к населению оккупированных советских районов можно было бы значительно ослабить партизанскую опасность. Далее он писал, что в отдельных областях, по-видимому, целесообразно образовать марионеточные правительства, которые стали бы проводить в жизнь наиболее неприятные и непопулярные мероприятия. Тем самым был бы создан фасад, за которым стало бы легче маскировать свою политику38. В это же время Розенберг также предлагает свои предложения по стравливанию славянских народов, которые, кстати, до сих пор используются.

В основу этой тактики был положен высший принцип политики по отношению к отдельным национальностям, как это подчеркнул еще в конце февраля 1942 г. начальник отдела политики министерства Розенберга Ляйббрандт, установка на разрушение спайки «русского колосса», натравливание всех друг на друга, возводимое в закон. Об этом свидетельствует и дополнительные директивы рейхсминистра оккупированных восточных территорий А.Розенберга относительно немецкой пропаганды на Украине в 1942 году.

«Рейхсминистр оккупированных Берлин, 16 декабря 1942 г.

Восточных территорий Секретно!

Дополнительные директивы относительно ведения пропаганды в Украине

Немецкая пропаганда в Украине должна проводиться таким образом, чтобы недвусмысленность во всех вопросах, связанных с военными нуждами Германии, была объединена с добросовестным доброжелательным поведением на территориях, на которые мы можем это осуществить.

В дальнейшем подаются несколько точек зрения, которыми должны быть дополнены выданные 10 ноября директивы для работы печати и пропаганды в Украине:

1. Необходимо разжигать ненависть к Москве - и не только к большевизму, который является виновником нынешнего ужасно нищего положения страны, - а и ненависть ко всему великорусского вообще, против которого Украина боролась во времена Хмельницкого и позднее вместе с Карлом XII.

2. Необходимо разбудить воспоминания о голодоморе миллионов, о двадцатилетней беспрерывной борьбе большевиков против украинских крестьян, которые были когда-то сознательными собственниками.

3. (...)Сначала следует констатировать, что вообще оставил в Украине двадцатилетний большевистский террор.

6. Германия готова уже ныне, сразу же после введения в стране гражданского управления, пойти украинцам на существенные поступки:

а) под немецким надзором украинцам будет предоставлено право самим образовывать сельские и районные органы управления;

б) на смешано заселенных территориях украинцы в органах управления будут иметь значительное преимущество над московитами;

г) украинскому языку будет предоставляться всяческая поддержка и содействия;

є) в сельском вопросе увеличения вдвое частных земельных владений демонстрирует трудолюбие украинских крестьян, эти частные владения освобождаются от налогов, ведь немецкая администрация на стороне крестьянина. Судьба украинских крестьян, как и всех украинцев, вообще, будет решена их производительностью труда и желанием работать их семей»39.

Гиммлер, чтобы не прослыть инициатором опасного плана, использовал для прикрытия ведомство Розенберга. Тем более, что Розенберг постоянно пытался использовать украинских националистов в местных органах самоуправления. Розенберг, в свою очередь, прикрылся совещанием представителей вермахта. Как известно, фронтовики пользовались у Гитлера особым почетом.

18 декабря 1942 г. Розенберг собрал конференцию начальников оперативных тылов войск и представителей центральных военных управлений, ответственных за проведение работ на оккупированной территории. На ней они обсудили ситуацию в оккупированных советских районах. На этой конференции присутствовали также: полковник Типпельскирх от штаба оперативного руководства вермахта, подполковник Альтенштадт от управления тыла, майор Штауффенберг от организационного отдела генерального штаба сухопутных войск, генерал Штапф от штаба экономического руководства «Восток», а также представители командования групп армий «Центр», «А» и «Б», в полосах действий которых положение было особенно тяжелым.

Эта конференция отмечала трудное положение фашистского режима. Ее основной темой был вопрос о возможностях привлечения советского населения к активному сотрудничеству с немцами. При этом речь шла не только об упомянутых Розенбергом первоочередных мероприятиях по повышению производительности труда советских граждан в военно-экономической области. Военные представители недвусмысленно заявляли, что вермахт срочно нуждается в непосредственном использовании населения оккупированных районов для ведения боевых действий и восполнения потерь личного состава войск. И борьба со все расширяющимся партизанским движением, также не могла быть, по их мнению, успешной без привлечения к ней сил местного населения. Поэтому населению необходимо было дать такую политическую цель, которая пришлась бы по вкусу, а, кроме того, пойти ему на определенные уступки в обращении. В качестве таких средств назывались, прежде всего, разрешение на ограниченное участие населения в решении управленческо-административных вопросов, ускоренное восстановление частной собственности, в особенности на землю, улучшение положения с питанием и свертывание принудительной депортации.

Продолжение следует.

Автор Б.Руян